– Так и есть. И все-таки даже бредя с их скоростью, мы за считаные часы одолеем расстояние, на которое в обычном мире понадобилось бы много дней пути. Однако здешняя магия воздействует на нас по-особенному, так, как никогда не сможет воздействовать на них. – Фелассан понизил голос. – И если ты хочешь добиться чего-то большего, нежели мытье полов, тебе понадобится именно эта магия, а не добрая воля твоей императрицы.

– Посмотрим, – сказала Бриала и издалека улыбнулась Селине.

Мишель увидел, как Бриала обернулась и послала Селине улыбку. Императрица улыбнулась в ответ.

Вид у нее был изнуренный, но улыбалась она искренне, несмотря на запавшие от усталости глаза и до сих пор не заживший кровоподтек на виске. Вопреки всем тягостным неудобствам этого странного мира, по которому Селина брела сейчас бок о бок с Мишелем, она выглядела счастливой. Как всякий, кто любит и любим.

Он и не осознал, что Селина заметила его неотрывный взгляд, пока она не сказала вслух:

– Ты меня осуждаешь.

Бриала и Фелассан уже снова ушли далеко вперед. И вроде бы шли они не быстрее Селины и Мишеля, но всякий раз, когда он поднимал взгляд, эльфы оказывались все дальше – размытые тени на фоне пурпурно-лилового искаженного сияния камней. Мишель поспешно моргнул, отвел глаза, силясь не видеть дурманящих пурпурных извивов. Впрочем, гораздо хуже было смотреть на сами камни. Стоило Мишелю устремить на них взгляд, и весь мир, окружавший его, начинал колыхаться и раскачиваться, как суденышко посреди бушующего моря.

– Не думаю, что я вправе осуждать или одобрять поведение вашего величества.

– Прекрати! – Селина ускорила шаг, пытаясь нагнать ушедших вперед эльфов, и Мишель поспешил последовать ее примеру. – Тебе незачем опасаться наказания за откровенный ответ. Быть может, он даже сумеет отвлечь меня от этого распроклятого света.

– У вас болит голова?

– Невыносимо!

Мишель понимающе кивнул:

– Признаюсь, я отчасти даже эгоистически рад, что страдаю не один.

Они шли дальше, и Мишель размышлял на ходу.

Бриала – и ее лук, и доспех из драконьей кожи, явно изготовленный на заказ, и сильверитовые кинжалы. Та сторона жизни его императрицы, о которой он никогда и не подозревал. Спали ли они вместе каждую ночь? Вряд ли – стража императорской опочивальни наверняка бы все узнала и разнесла сплетни. Слуги неспособны долго хранить секреты.

А вот Бриала, судя по всему, способна.

– Бриала показала себя дельной помощницей, – заметил Мишель после недолгой паузы.

– Почти все годы моего правления она служила моими ушами и глазами. – На губах Селины вновь мелькнула нежная затаенная улыбка. – И всегда была рядом, верная и надежная.

– И вы пообещали освободить ее сородичей.

На сей раз Селина промолчала. Мишель глянул вперед: Фелассан и Бриала остановились и дожидались их. Зыбкие силуэты в ореоле искаженного света, который так терзал его глаза.

– Бриала была нам нужна, – наконец ответила Селина, почти незаметно, самую малость замедляя шаг. – А ей нужно было знать, что я хочу добра эльфам.

– После того, что произошло в Халамширале.

– Да. – Селина произнесла это слово без малейших колебаний, но при этом понизив голос.

– Того, что вашему величеству было необходимо сделать, поскольку знать опасалась, что вы чересчур благосклонны к эльфам.

– Бриала была нам нужна, – повторила Селина, вздохнув. – Нужна мне, Мишель. Без ее помощи мы бы никогда не выбрались живыми из того долийского лагеря.

– Они всего лишь отвлекли парочку охранников, – пробормотал Мишель, упершись взглядом в свои сапоги. – Я бы мог освободить вас и без их помощи.

– Тогда, о мой защитник, мне, быть может, нужно было ее доверие. – Селина с силой потерла глаза, поморщилась. – Вокруг меня хватает придворных льстецов и знатных интриганов, но Бриала преданно служила мне с детских лет. Она была мне нужна.

– И когда вы вернетесь в Вал Руайо и соберете силы, чтобы разбить Гаспара…

– У нас благодаря элувианам будет элемент внезапности, – закончила за него Селина. – И мы обретем поддержку эльфов-простолюдинов, которые благодаря Бриале будут знать, что сражаются за свою свободу.

– И вы потеряете поддержку их хозяев, аристократов, – без обиняков заметил Мишель. – Я, ваше величество, стану драться за вас до последней капли крови, но сколько знатных господ переметнется к Гаспару, только бы сохранить свою власть над эльфами?

– Очень немного. – Селина, все так же не ускоряя шага, подалась ближе к Мишелю. – Быть может, эльфы обретут свободу только после того, как мы управимся с Гаспаром. Весть эта будет тайно распространяться среди эльфов. Господам о ней знать незачем.

– И вы полагаете, что Бриала на это согласится?

– Отчего бы ей и не согласиться?

– Ваше величество… – Он запнулся, помолчал. – Это же…

– Говори все, что пожелаешь.

– Вы сказали, что Бриала была нужна вам. Я могу лишь догадываться, что она испытывает те же чувства. – Мишель подумывал, не помянуть ли о возможности того, что Бриала использовала Селину, но это, скорее всего, лишь разгневало бы императрицу. – И вот, хотя вам нужна именно сама Бриала, вы принуждены пускать в ход щедрые посулы и двусмысленные намеки, как если бы хотели умаслить влиятельную знатную даму.

С губ Селины сорвался тяжелый вздох, и на краткий миг Мишель увидел в ней не императрицу, но самую обычную женщину, которая из последних сил бредет рядом с ним, силясь отыскать свой путь в сумрачном чужом мире.

– Да, мой защитник. Именно так мне всегда и приходится поступать.

– Здешний свет слепит мне глаза до боли, ваше величество, но для Бриалы этот край – воплотившаяся в жизнь мечта о величии эльфов. Неужели вы ждете, что она добровольно уйдет отсюда и опять наденет маску служанки?

– Да. – И на сей раз Селина произнесла это слово уверенно, но тем не менее прищурилась, вглядываясь в идущих далеко впереди Бриалу и Фелассана. – Мишель, Бриа много лет была моей верной помощницей в Игре. Сомневаюсь, что прогулка по зачарованной тропе это изменит.

Мишелю вспомнился один мальчик из трущоб Монфора. После смерти матери Мишеля он и этот мальчик примкнули к некой ребячьей шайке. Шайка представляла собой плачевное зрелище, однако Мишель и его друг прилагали все усилия, чтобы уберечь своих товарищей.

В тот день, когда Мишель повстречался с графом Бревином, он обнаружил, что его друга избивает другая шайка. Вооруженный одной лишь большой палкой, Мишель храбро бросился в бой с ребятами постарше, чтобы спасти своего друга.

Граф Бревин был впечатлен этой сценой. Высунувшись из кареты, он позвал к себе Мишеля и бросил ему туго набитый кошелек, дабы показать, что не замышляет ничего дурного.