Здесь было уютно. И безопасно. Это обманчивое чувство сразу передалось Тэму, как только он осторожно перелез через ограду. Собак не держали. Зачем? Что могло угрожать сестре царицы? Любовник Тиргитао хорошо знал: очень многое. Случайно заползшая в спальню змея. Ядовитый плющ, ненароком оброненный на дорожку и уколовший босую ногу. Наконец, нежданный ночной гость с дурными намерениями.

Тэм потянул носом воздух. Еще в Апатуре его учили безошибочно определять смерть по запаху. Сейчас это было масло. Хорошее кипарисовое масло, только что сгоревшее в светильнике. С какой-то странной примесью. Свинец и… Ах, вот откуда этот миндальный привкус! Раб сплюнул: даже в рот набилось — слоновья доза!

Он с досадой щелкнул пальцами. Ему стоило раньше прийти сюда. Теперь может быть поздно!

Следовало найти злополучную лампу. Невольник двинулся по открытой галерее. Он даже закрыл глаза, чтоб другие чувства не мешали обонянию. Звонкая пощечина привела его в себя.

У окна сидела Бреселида, живая и здоровая. Пока.

— Что ты здесь делаешь? — возмутилась она. — Тиргитао тебя совсем распустила! Завтра же твоя голова будет торчать на колу!

— Не кричи. — ладонь Тэма плотно зажала ей рот. Другой рукой он перехватил лампу, стоявшую на медной подставке у окна, и быстро провел ею под носом. — Свинец. — констатировал раб и, сунув глиняную лодочку в лицо женщине, добавил, — Еще немного и вы — покойница.

Бреселида остолбенела.

— Очень грубая работа. — продолжал Тэм. — Смесь с мышьяком. Здесь на лошадь хватит.

Сотница знаками показала, что больше не будет кричать. Невольник разжал руки.

— Я шел к вам с вестями от царя. Кажется, успел вовремя.

— Извини. — Бреселиде стало стыдно. — Зачем тебя послал Делайс?

— Он будет ждать вас завтра утром в кузнице у Тира. Говорит, вы знаете.

Женщина кивнула.

— Не сказал по какому делу?

Раб мотнул головой. Его внимание привлекла глиняная миска с персиками, стоявшая на подоконнике. Тэм наклонился и по-собачьи обнюхал фрукты. Его смуглые пальцы выхватили один из плодов.

— Подстраховались. Разве персики так пахнут?

Бреселида осторожно потянула носом.

— Миндаль. Мне сказали, сорт такой.

— Кто сказал?

— Нума. Она принесла от царицы. — пояснила Бреселида. — Царский дар в окно не кидают.

— Что-нибудь еще она принесла? — осведомился Тэм, запустив персик за забор. — Гадюку в подоле? Притирания, чтоб кожа пошла красными пятнами? Настойку от головы? — он хмыкнул, сознавая двусмысленность последней фразы.

— Подожди. — женщина метнулась от окна вглубь комнаты.

Тэм во избежании неведомого еще несчастья последовал за ней.

— Вот. Дощечки с воском. — сказала Бреселида, подняв с трехногого столика ларец для письменных принадлежностей. — Кипарисовые. Тоже от Тиргитао.

— Не узнаю щедрости своей госпожи. — съязвил раб.

Бреселида кивнула. Ей тоже показалось странным неожиданное внимание сестры. Обычно Тиргитао делала подарки, если ей самой вещь не нравилась.

— Надо выбросить дощечки вместе с лампой. — сказал Тэм. — Может, и воск отравлен. Нума большая мастерица.

«Амазонка» протянула ему дощечки, Тэм поднял руки. Их пальцы непроизвольно ткнулись друг в друга и застыли. Бреселида не касалась мужских ладоней с самой смерти Пелея. Этот рослый красивый человек с повадками зверя не мог не волновать ее. Тем более что сегодня он спас ей жизнь.

Тэм тоже не спешил убирать ладони. Если кто-то не торопится взять причитающееся ему по праву — не его, Тема, вина. Эта женщина будила в нем что-то помимо искусства любви, отточенного в Апатуре.

Он наклонился вперед. Бреселида встала на цыпочки. Их пальцы глубоко впечатались в теплый воск, давя и комкая его.

Тэм знал, как поцеловать ее так, чтоб она сразу откинулась на ложе. И как, чтоб осознавала каждую секунду близости, пробуя на вкус движения его губ. А поцеловал просто, как получилось.

Он подхватил женщину под спину и опустил на кровать. Оба не желали себе сейчас отказывать. Хотя знали, что завтра горько пожалеют об этом. Тэм потянул пальцами пояс ее туники.

Дальше оба не поняли, что произошло. Раб стоял напротив сотницы и держал в руках таблички.

— Спасибо за помощь, Тэм. — ласково сказала она. — Передай Делайсу, что я завтра буду в кузнице.

Любовник Тиргитао почтительно поклонился и, не сказав ни слова, исчез за окном.

Бреселида легла в постель, но еще долго ворочалась без сна. Ею владело какое-то странное возбуждение, причин которого женщина не могла понять.

Сидя за окном на клумбе, козлоногий бог с трудом переводил дыхание. «Ни на минуту оставить нельзя!» — возмущался он.

Элак отлучался не на минуту и даже не на час, иначе он сам бы не пропустил приход Нумы со смертоносными дарами. Но повинуясь козлиной сущности, пан обхаживал молоденькую дворцовую прачку и провел с ней полночи.

Он вернулся как раз вовремя, чтоб застать свою госпожу в опасной близости от любовника царицы. Божество неистовых наслаждений, Элак мог бы сквозь пальцы посмотреть на происходящее, если б не знал точно, что Бреселида предназначена другому.

Из последних сил — их после бурных страстей у корыта осталось немного — Элак навел на расслабившуюся парочку чары. У обоих из памяти выпали всего несколько секунд, но этого было достаточно.

Возвращаясь через ночной сад в андрон, Тэм вертел в руках таблички и пытался понять, зачем они с Бреселидой так помяли прекрасный воск?

* * *

Утром Бреселида проснулась очень рано. Серый туман еще стелился по саду. Над морем, хорошо видным с акрополя, едва разгоралась малиновая полоса. «Амазонке» казалось, что она вообще не спала, просто проворочалась всю ночь на жаркой мятой постели, время от времени проваливаясь в короткое неуютное забытье.

Почему-то женщина была страшно зла на Делайса. Чтобы придумать сколько-нибудь разумное объяснение своего истеричного желания вцепиться царю в физиономию, сотница начала мысленно спорить с ним по поводу грядущих мистерий. Она отлично знала, что пугает «живого бога». «Ну жертвы, — раздраженно думала меотянка, разглядывая свое помятое лицо в медное зеркало. — Не его же на алтарь потянут!»

Послонявшись без дела по комнате, Бреселида вышла в сад, умылась у гермы, сама оделась, вывела лошадь из конюшни и шагом повела ее по внутренним улочкам крепости. Ворота были еще закрыты, но стражницы не посмели отказать сестре царицы и отворили ей калитку в одной из дубовых створок.

«Ничего, подышу воздухом до жары», — решила «амазонка», но руки сами собой дергали уздечку, направляя кобылу в нижний город. Вместо того, чтоб прогуляться по берегу моря, Бреселида поехала прямо к кузнице Тира. «Куда я спешу? Делайса там еще нет. — ругала себя сотница. — Он спит и видит десятый сон». Однако пятки уверенно тыкались в бока Пандоры, поворачивая ее по знакомой дороге.