– Пришли!

– Конечно, – сказала я. – Ночьнапролет глаз не сомкнула! Еле-еле утра дождалась! Опухоль под черепнойкоробкой… Вы меня вылечите?

– Сначала надо сделать томографию, –засуетилась Дарья. – Пошли!

– Вчера вы сказали, что не пользуетесьаппаратами, – напомнила я.

– Так мы Елену Геннадиевну зовем, –засмеялась Дарья. – Сюда, налево, прямо, направо. Леночка, я привела ктебе больную!

Полная дама, сидевшая спиной ко входу,обернулась, положила ручку на стол и участливо сказала:

– Садитесь!

Я умостилась на табуретке.

Врач встала, вынула из стеклянного шкафапузырек, вынула пробку и протянула его мне:

– Пейте.

– А что там? – проявила ябдительность.

Елена Геннадиевна заулыбалась.

– Витамины и лично мной разработанныйсостав. Через пару минут после приема смесь пойдет по сосудам мозга, и яопределю, где у вас не все в порядке.

Я покосилась на препарат. Меня считают дурой?Ну что ж, это хорошо.

– Пейте, душенька, – замурлыкалатолстуха. – Не волнуйтесь, это не горько, легкий клубничный вкус.

– Ой! – взвизгнула я. –Таракан! Фу, ну и поликлиника…

– Где? – изумилась Елена.

– На потолке, там, у двери!

Слонопотам обернулся, я живо выплеснуласодержимое склянки в свою сумку.

– Вам почудилось, – заявила дама,поворачиваясь к «больной».

– Извините, – пролепетала я.

Елена прищурилась.

– Не беда. Начнем работу.

Чтобы не томить вас, скажу: у меня нашлизлокачественное образование размером с голубиное яйцо. Увы, обычный хирургникогда не возьмется делать операцию больной, которой осталось полчаса досмерти, но Елена пообещала мне полнейшее выздоровление. Затем меня отвели кмилой девочке, которая, помахав вокруг меня руками, определила брешь в моембиополе. Следующим этапом оказался старичок, бормотавший нечто вроде: «Эники,беники…»

Никаких лекарств мне не предлагали, уколов неделали, чаем не угощали, и я немного успокоилась. Более того, из-за жары,неожиданно установившейся в столице, во всех кабинетах были открыты окна, а«Икар» расположен на первом этаже. Вот и славно, в случае явной опасности будетсовсем не трудно выскочить наружу. Последнее обстоятельство меня почтиуспокоило.

Через час разгуливания по кабинетам янаконец-то очутилась перед Равилем. Следует признать, что врач выгляделзамечательно: седовласый мужчина лет сорока пяти в полотняном белом халате ишапочке, на шее у него висел стетоскоп. К такому человеку мигом возникаетдоверие. Да еще Равиль начал прием со слов:

– Не волнуйтесь, мои услуги бесплатны.

– Правда? – удивилась я. – Этостранно. Во всех клиниках берут деньги.

– А у нас нет, – улыбнулсяРавиль. – Если захотите отблагодарить, сделайте пожертвование в фонд, мысуществуем на благотворительные взносы. Один человек даст сто рублей, другойдесять, так и накапливается некая сумма, которую мы потом тратим в основном натех, кому совсем плохо.

– Таких, как я?

– У вас ничего серьезного!

– Точно?

– Я никогда не лгу. Позанимаемся с ваминемного, и опухоль исчезнет. Но ходить сюда надо регулярно, каждый день, непропуская сеансов.

– Да! Конечно! Непременно!

– Есть еще момент.

– Слушаю.

– Болезнь никогда не дается человекупросто так, – гудел Равиль, – это расплата за грехи, а их надоискупить.

– Деньгами? – насторожилась я.

Равиль воскликнул:

– Эка вас демон стяжательства крутит!Нет, казначейские билеты ненужная вещь!

– Вот тут вы ошибаетесь, –усмехнулась я, – без монет – никуда.

– Любовь, ласку, заботу, уважение некупишь, – менторски заявил Равиль. – Не в презренном металле счастье!Мы пытаемся объяснить сию простую истину нашим больным, врачуем душу, и когдаона внемлет, плачет, кается, тут и происходит телесное выздоровление. Знаете,почему огромное количество недугов не поддается врачам? Ученые придумаютантибиотики – возникают новые вирусы, разработают они методы лечения рака –получат СПИД. Ну отчего так?

– Я никогда не задумывалась над этойпроблемой.

– Врачуют следствие, а не причину!Затаптывают саму болезнь, а не то, что ее вызвало. Ясно?

Я кивнула.

– Вот и отлично. Завтра в девять, неопаздывайте.

– На сегодня все?

– Да.

– А лечиться?

– Уже начали, – прожурчал Равиль.

– Но никаких процедур не было!

– Мы поговорили, а это лучшее лекарство.Давайте я вас провожу.

– На улицу? – глупо спросила я,ожидавшая, что на меня начнут нападать.

Равиль поднял брови.

– Конечно. Сядете на трамвай, доедете дометро.

Доктор вывел меня в коридор.

– Равиль! – кинулась к нему девушкалет шестнадцати.

– Алиса… – явно обрадовалсяврач. – Как дела?

– Отлично, мама уже ходит! Вот толькоплачет по цветам, по тем черным тюльпанам… А мне некогда поехать!

Равиль повернулся ко мне:

– Господь щедр, он послал вам шанс. Выготовы совершить доброе дело? В качестве первой ступени к здоровью.

– Да! – твердо заявила я.

– Вот Алиса, она все объяснит. Алиса, этоЕлена, – представил меня Равиль и быстро ушел.

– Ой, как вам повезло! – зашепталадевушка. – Он мою маму спас. У нас участок есть в Манихине, не в самойдеревне, а поодаль…

Минут десять Алиса объясняла мне дорогу. Скаждой секундой меня охватывало все большее изумление. Никто не собираетсяубивать Лампу, меня преспокойно отпускают, дав задание. Велено совершитьхорошее дело: съездить в Манихино, на участок Алисы, собрать там любимые цветыее мамы и доставить ей букет. Именно с этого доброго поступка начнется мое выздоровление.