Он тяжело вздыхает, а затем, увидев меня, сверкает своими острыми зубами в ужасающей ухмылке.

– Огонек. Я же просил не вызывать меня во дворец королевы.

Он действительно просил, но я забыла об этом.

Я пожимаю плечами.

– Какая жалость.

Он встает – с удивительной грацией – и протягивает руку.

– Итак, оплата?

Я хватаю прядь волос на затылке рядом с тем местом, откуда отрезала волосы в прошлый раз. Быстрое движение ножом – и я передаю волосы гоблину.

– Что ты с ней сделаешь?

– Ты это хотела спросить?

– Нет! – Какая пустая трата волос. На самом деле мне все равно. Я, наверное, и не хочу этого знать. – У меня есть другой вопрос. Расскажи мне о болезни, из-за которой Неблагие стареют и регенерируют, как смертные.

– Никакой болезни нет.

– Тогда скажи, в чем причина! Почему они регенерируют как смертные?

Он гладит мои огненно-рыжие волосы двумя пальцами и говорит:

– Она становится мудрее.

– Она теряет терпение, – говорю я, не сводя глаз с двери моей спальни. Сегодня вечером мы с Себастьяном отправляемся в летний дворец. Вернувшись сюда, я послала служанок сказать ему, что готовлюсь к отъезду и мне нужен еще час. Нельзя, чтобы Себастьян увидел Баккена в моей спальне. Но ждать ответов еще дольше я тоже не могу. – Говори.

– Двадцать лет назад, когда король Оберон вернулся после долгой ночи, проведенной в королевстве людей, королева Арья бросилась к нему, отчаянно желая воссоединиться со своей первой и единственной любовью. Но Оберон отверг ее. Пока король был заперт в королевстве смертных, он влюбился в человеческую женщину. Он сказал, что не может быть с королевой, потому что его сердце принадлежит другой. Убитая горем, разрываемая яростью из-за того, что он предпочел ей слабую смертную, королева прокляла Неблагого короля и весь его народ. Из-за проклятия они потеряли свое бессмертие. Теперь они стареют, как люди, и стали такими же слабыми, как они.

– Тогда почему у Мордеуса так много сил? Разве он не Неблагой?

– О, королева горела жаждой мести. Она хотела, чтобы смертные были наказаны вместе с Обероном и его народом. Поэтому она предоставила Неблагим способ сохранить их силы и жизнь. Если король не хочет умереть или стать слабым, ему придется лишить жизни человека – многих людей, если он хочет прожить долгую жизнь, и еще больше, если в течение жизни он хочет пользоваться магией.

Волосы у меня на руках встали дыбом. Зачем люди хотят обладать магией, если с ее помощью делают такие вещи? Я не могу представить себе мир, в котором самые жадные представители моего вида могли бы обладать такой силой.

Затем я понимаю, что это значит на самом деле, и обхватываю себя руками. Им приходится отнимать человеческие жизни, чтобы исцелиться или получить доступ к своим силам. Именно поэтому трибут появился, когда Финн был болен. Но нет. Финн бы этого не сделал. Он не убийца. Должно быть, он нашел способ обойти это проклятие.

Я отбрасываю эту мысль и потираю руки, пытаясь согреть их.

– Почему бы им просто… не проклясть ее в ответ?

– У них слишком мало сил, даже несмотря на то, что они приносят в жертву одного человека за другим, – его взгляд становится отстраненным, как будто его там и нет. Как будто он смотрит далеко в прошлое, а не на меня.

– Как такое вообще возможно? Почему этого не случилось раньше, если так легко покалечить целый двор?

Он качает головой.

– Потому что цена такой силы слишком велика. Когда королева произносила это проклятие, она сходила с ума от ревности. Помимо жертвоприношения в день летнего солнцестояния она, чтобы подчинить магию своей воле, отдала что-то еще. Она сделала так, чтобы Благие не могли причинять вред Неблагим – и таким образом положила конец Великой войне фейри.

– Этого не может быть, – я качаю головой. – Один из стражей королевы ранил Финна. Я лично зашивала его рану.

– Возможно, стражник работал на королеву. Но Благие не могут ранить Неблагих.

Я вспоминаю, как Финн говорил, что они думали, что стражники были Благими, тогда как на самом деле они были Дикими фейри, нанятыми золотой королевой. Я не могла понять, почему Дикие фейри представляют для него большую опасность, чем Благие. Но теперь понимаю.

– Почему никто ничего мне не рассказал?

– Проклятие не позволяет фейри говорить об этом – хитроумная лазейка королевы, чтобы люди не узнали правду.

– Тогда почему ты можешь говорить об этом?

– Гоблины – хранители королевств. Мы собираем секреты и рассказы, записываем истории. Никакое проклятие или заклинание не может помешать нам собирать любую информацию или делиться ею. Хотя мои сородичи знают, что лучше не злить королеву и не разбалтывать на каждом углу ее секреты. Ее гнев велик. Просто спроси слуа, которые скрываются около приморского дворца, – при этих словах он ухмыляется.

– Почему она позволила им использовать людей, чтобы вернуть свои силы? Зачем давать им такую возможность, если фейри так мало заботят жизни людей?

– Потому что королева хотела, чтобы Неблагие стали злыми, в точности как о них говорят в легендах. Она хочет, чтобы они убивали людей. Так она наказала всех людей из-за той, кто украла сердце короля Оберона.

– И все же она хочет, чтобы ее собственный сын женился на человеке.

Королева никогда мне не нравилась. Возможно, я пожалела ее в ту первую ночь, когда увидела пустоту в ее глазах. Когда я узнала о лагерях, я начала ее ненавидеть. Но все равно было трудно представить, что милый ученик мага, в которого я влюбилась, был рожден кем-то настолько злобным. Настолько жестоким.

– Она хочет, чтобы у ее сына было много потомков, чтобы он продолжил жить после нее и превосходил по силе даже ее. На человеке хочет жениться он сам – на одном конкретном человеке, с прекраснейшими огненно-рыжими волосами, – он убирает мои волосы в мешочек на поясе. – Я дал тебе больше, чем должен был, за то, что ты предложила, – он поднимает руку, сжимая пальцы вместе. Еще секунда – и он щелкнет пальцами и исчезнет.

– Стой!

Его рука опускается.

– Да?

– Проклятие можно снять?

Он качает головой.

– Не искушай судьбу. Спокойной ночи, Огонек.

– Стой, – я вытягиваю еще один локон из волос на затылке. – Если я дам тебе еще волосы, ты скажешь мне, как снять проклятие?

Он просто протягивает руку и медленно раскрывает ладонь.

Я закрываю глаза и срезаю еще один локон. Когда мои служанки увидят, что я с собой сделала, у них будет истерика. Но если я смогу спасти Финна и тех детей в лагерях, если я смогу спасти Ларк и сделать так, чтобы Прета не впадала в панику при виде обычной царапины…