Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он все равно выберет тебя, – хмурится Финн.
Что же я сказала вслух? Сейчас я не могу об этом думать – только не тогда, когда мою кожу покалывает так, словно она создана для прикосновений. Не тогда, когда Финн поправил свою хватку на моих руках и его большие пальцы слегка поглаживают внутреннюю сторону моих запястий.
– Позволь мне прикоснуться к тебе, – извиваюсь я.
Финн прижимает меня к стене своим телом, и его мощное бедро проталкивается между моих ног. Он опускает губы к изгибу моей шеи. Моя кожа такая горячая, а его холодное дыхание – такое нежное…
– Просто… стой спокойно. Это пройдет.
Я извиваюсь, пытаясь высвободиться из его хватки.
– Мне больно.
И мне плевать, что я выгляжу жалко. Отчаянно. Плевать на все, кроме жара, пылающего в моем животе, и потребности, горящей в моей крови.
– Знаю, – он утыкается лицом мне в шею, и я едва слышу его приглушенные слова сквозь рев в ушах.
– Дело во мне?
Мой голос срывается.
Потому что дело во мне. Потому что я недостаточно хороша сама по себе.
– Нет.
– Так докажи это.
Почувствовав его острые зубы на своей шее, я втягиваю носом воздух, но затем его язык скользит по моей коже, превращая боль в удовольствие. Кровь пульсирует там, где он касался моей кожи.
И я хочу еще.
Я позволяю своим инстинктам взять над собой верх – инстинктам и потребности сбежать от собственных мыслей. Я трусь бедрами о его мускулистое бедро, всем своим телом умоляя его о большем, но он крепко держит мои запястья. Его рот и горячий, восхитительный язык двигаются вверх по моей шее. Он прикусывает меня за ухо. Я полностью сосредотачиваюсь на этой точке соприкосновения, преследуя свое удовольствие, пока оно не начинает пульсировать во мне.
Финн стонет, касаясь губами моей шеи.
– Бри, – шепчет он, его горячее дыхание ласкает мою кожу. – Черт.
Меня пробирает дрожь, и я падаю на холодный пол душевой. Финн подхватывает меня на руки и несет в постель.
Я поворачиваюсь на бок и прижимаю руку ко лбу. У меня пересохло во рту. Каждая мышца болит. Я прижимаю ноги к груди и начинаю скулить.
– Не драматизируй, – говорит Финн.
Я открываю глаза и сажусь так быстро, что у меня начинает кружиться голова. Волнами на меня накатывают образы прошедших событий. Вечеринка. Танцы и вино. Рука Эммалин… нет, рука Преты на моем запястье, когда она уводит меня прочь.
Потом Финн. Душ. Эти мольбы.
О боги… как я его умоляла.
Мое лицо пылает, и с губ Финна срывается усмешка.
– Проблемы, принцесса? – спрашивает он, покачиваясь на пятках.
«Я хотела быть на ее месте».
Я не хотела это признавать, но вчера ночью рассказала ему об этом. Я набросилась на него, а он отверг меня. И, даже несмотря на унижение, от мысли о его губах на моей шее моя кожа начинает гореть.
Я падаю обратно на кровать и закрываю лицо обеими руками.
– Уходи.
Он снова усмехается.
– А вчера ты не хотела, чтобы я уходил. На самом деле, когда я укладывал тебя в эту постель, ты умоляла меня остаться. Должен признаться, ты дала мне несколько довольно интригующих обещаний.
Я смотрю на него сквозь пальцы. Как я и ожидала, этот придурок улыбается. Он никогда не улыбается, но, конечно, самое унизительное утро в моей жизни – отличный повод для его дерьмовых ухмылок.
– Ненавижу тебя.
– А вчера вечером ты говорила другое.
Я переворачиваюсь и зарываюсь лицом в подушку.
– Вчера я пила вино фейри. Выпила слишком много, – мои слова звучат приглушенно, но, судя по его смешку, он все равно их услышал.
– Оно не так работает, принцесса. Ты потеряла контроль, оно возбудило тебя, да. Но ты не Прету затащила в душ и не ее умоляла к тебе прикоснуться.
Нет. Я хотела именно Финна, и ему пришлось терпеть мои жалкие мольбы.
– Если бы у меня был хоть какой-то вкус, я бы так и сделала, – бормочу я. Я перекатываюсь на спину и хмурюсь. – Вино фейри никогда так на меня не действовало.
– Вино тут ни при чем. Дело в том, что в нем было, – он ставит на прикроватную тумбочку три флакона. – Если когда-нибудь ты выпьешь что-то и снова почувствуешь себя так же, при первом же признаке выпей содержимое одного из этих флаконов и иди в безопасное место. Эликсир нейтрализует действие наркотика, но нужно принять его сразу же. Когда вчера ночью Прета смогла тебя найти, то, чем тебя опоили, уже оказало свое действие на твой организм, и нам пришлось ждать, пока его действие не сойдет на нет. Многие фейри не преминули бы воспользоваться таким состоянием. Они могли бы заставить тебя… принимать решения, к которым ты была бы не готова, если бы была трезва.
«Но не Финн».
– Спасибо, – говорю я, но не могу избавиться от хмурого выражения лица.
Он бросает на мою кровать одежду.
– Хватит упиваться жалостью к себе. Одевайся.
Я швыряю подушку ему в лицо. Он ловит ее одной рукой и ухмыляется мне. Нет, не ухмыляется. Улыбается. Между нами что-то поменялось. И поэтому я набираюсь смелости и задаю вопрос.
– Кто такая Изабель?
Он бледнеет, но на этот раз не избегает ответа.
– Я любил ее. Собирался жениться на ней и подарить ей детей, – он сглатывает. – Но она умерла.
– Что с ней случилось?
Он бросает на меня затравленный взгляд серебристых глаз и говорит:
– Она была смертной.
– Мне очень жаль, Финн.
– Но ты не жалеешь, что наконец-то смогла хоть что-то из меня вытянуть? – Я закатываю глаза, и он кивает на одежду у меня на коленях. – Одевайся же.
– Почему?
– Сегодня вечером принц собирается увезти тебя в летний дворец.
Я не хочу знать, откуда он знает о моих планах с Себастьяном больше, чем я.
Он склоняет голову набок.
– Ты ведь все еще хочешь туда поехать, да? Поехать во дворец, найти книгу, освободить сестру?
– Конечно.
Он скрещивает руки на груди.
– Ну так одевайся.
Я указываю на дверь.
– После того, как ты уйдешь.
Его идеальные губы изгибаются в насмешливой улыбке, и я вспоминаю их прикосновения к моей коже – их мягкость после того, как он оставил на ней следы своих острых зубов.
– А вчера вечером ты была совсем не против передо мной раздеться.