– Так вот как живет другая половина, – сказал Трик.

– Я не против провести тут часок-другой, – ответила Эш. – Раньше ты была одной из них, не так ли, Корвере? У них всегда все так броско?

Мия окинула взглядом роскошное убранство вокруг них. Мир, к которому она когда-то принадлежала.

– Я помню, что все были значительно выше, – наконец изрекла она.

Появились слуги с золотыми подносами. К вину в бокалах из двеймерского предлагались тонкие трубочки, чтобы гости могли пить, не снимая масок. Тарелки изобиловали сладкой выпечкой и засахаренными фруктами. Сигариллы и трубки, уже набитые грезной травкой, соседствовали со шприцами, наполненными чернилами. Взяв бокал, Мия побрела через вестибюль, зачарованная видами, звуками, запахами, и забыла об Аалее, своих подозрениях и тревогах. Когда они с Триком подошли к большим двустворчатым дверям, ведущим в бальный зал, им поклонился слуга в маске, изображающей личину шута.

– Ми дон. Ми донна. Можно узнать ваши имена?

Трик быстро достал приглашение, словно у него загорелся карман.

– Да, очень хорошо, – кивнул слуга. – Но мне нужно ваше имя, ми дон.

– …Зачем?

Наступила неловкая тишина, и Мия тягуче, как карамель, протянула:

– Это Обниматель, бара из клана Морепиков с острова Фэрроу.

Трик обеспокоенно на нее посмотрел. Слуга поклонился.

– Благодарю, ми донна. А вы?

– Его… спутница.

– Очень хорошо. – Слуга встал у вершины лестницы в бальный зал и громко объявил: – Ба́ра Обниматель из клана Морепиков и его спутница!

Несколько из трех сотен гостей глянули на парочку, но большинство продолжали свои беседы. Мия взяла Трика под руку и повела вниз по лестнице, кивая людям, которые смотрели в их сторону. Затем подала знак приближающемуся слуге, который прикурил сигариллу в элегантном мундштуке из слоновьей кости и покорно подал ее. Мия взяла сигариллу губами сквозь прорезь в маске и довольно выдохнула серый дым.

– Обниматель? – прошипел Трик.

– Лучше, чем Свинолап.

– Бездна и кровь, Мия!

– Что? – ухмыльнулась та. – Уверена, ты даришь людям очень милые объятия.

– Да поможет мне Черная Мать, – вздохнул Трик. – Мне нужна гребаная выпивка…

Рядом с юношей материализовались четырнадцать слуг с подносами, уставленными почти всеми видами напитков республики. Трик слегка опешил, но затем пожал плечами и взял два бокала с золотым вином.

– Очень заботливо с твоей стороны, – сказала Мия, потянувшись к бокалу.

– Отвали, это все мне! Сама найди себе выпивку.

Мия окинула взглядом море масок, шелка и плоти. На мезонине наверху играл струнный квартет, в воздухе витал парфюм из прекрасных нот. В центре зала танцевали парочки, группки богатых мужчин и обеспеченных дам болтали, смеялись и флиртовали. Над замаскированными лицами звенела симфония золотых колец, небрежно задевающих хрустальные бокалы. Аалея была права: здесь легко забыться.

Мия вздохнула. Покачала головой.

– То еще зрелище, – согласился Трик.

– Когда-то я жила в этом мире, – тихо произнесла она. – Никогда не думала, что буду по нему скучать.

Ее внимание привлек резкий звон металла по хрусталю, и Мия посмотрела на мезонин. Музыка прекратилась, все взгляды обратились на улыбающегося джентльмена, чье лицо было наполовину скрыто маской-домино из кованого золота. Его шелковый сюртук был вышит золотыми нитями, шейный платок испещряли драгоценные камни, и каждый палец украшало кольцо.

«Несомненно, это и есть организатор вечеринки, претор Маркони».

– Леди и джентльмены, – начал мужчина глубоким насыщенным голосом. – Я приветствую вас в своем скромном доме. Не буду слишком долго утомлять вас своей речью, чтобы не отвлекать от пиршества, но сейчас время Великого Подношения, и с моей стороны было бы непростительно не поблагодарить каждого из вас, и прежде всего нашего славного консула Юлия Скаеву!

Мия сжала челюсти. Прошлась взглядом по толпе.

– Увы, наш благородный консул не смог посетить этот праздник, но я все равно прошу каждого из вас поднять бокал в его честь. С тех пор, как Царетворцы попытались снова поработить нас под игом монархии, прошло шесть лет. Шесть лет с тех пор, как консул Скаева спас республику и привел нас в золотой век мира и процветания. Без него все это было бы невозможно.

Юный претор поднял бокал. Все в зале, кроме Мии, повторили его жест. Трик посмотрел на нее округлившимися глазами. Не пить за консула – все равно что нарываться на скандал. Заскрежетав зубами так сильно, что стало страшно, как бы они не выпали, Мия взяла бокал с ближайшего подноса и подняла его, как все остальное стадо овец.

– За консула Юлия Скаеву! – воскликнул Маркони. – Да благословит его Всевидящий!

– За консула Скаеву! – вторила толпа.

Люди чокнулись бокалами, осушили их и вежливо похлопали в ладоши. Претор Маркони поклонился и ушел, и тогда снова заиграла музыка. Мия хмурилась за своей маской. Внезапно перестав так скучать по этому миру, этой жизни, чем пару минут наз…

– Ты танцуешь? – спросил Трик.

Мия часто заморгала. Посмотрела на его маску и карие глаза.

– Что?

– Ты. Танцуешь? – повторил он.

Девушка невольно рассмеялась.

– А что? Ты танцуешь?

– Шахид Аалея пыталась меня научить. На случай, если мне придется обольщать какую-нибудь костеродную дочь или знатную донну.

– Как правило, у знатных донн довольно высокие требования, бара Обниматель.

– Чтобы ты знала, она считает, что у меня превосходно получается.

Юноша предложил ей локоть. Мия оглянулась. Пустые улыбающиеся лица, скрывающие истинные сущности. Эти костеродные ублюдки по уши закопались в золоте и лжи. Неужели она и вправду когда-то считала себя одной из них? Неужели это и вправду когда-то было ее миром?

Мия приподняла маску и одним глотком осушила бокал золотого вина. Затем выхватила еще один у проходящего мимо слуги и так же быстро выпила его до дна.

– Ай, да пошло оно все на хрен.

Потушив сигариллу в бокале, она взяла Трика под руку.

Когда они вышли на середину зала, двеймерец взял ее ладонь переплел с ее пальцами свои – длинные, огрубевшие от меча. Затем опустил свободную руку ей на поясницу, и в животе Мии запорхали бабочки. Она могла поклясться, что музыка заиграла громче, а разговоры вокруг них поутихли. И там, в середине этого моря из пустых улыбчивых лиц, они начали танец.

Было странно, но поскольку лицо юноши пряталось под маской, Мия видела только его глаза. Всматриваясь в эти большие, мерцающие карие колодцы, она осознала, что они полностью сосредоточены на ней. Все эти жемчуга и драгоценности, шелк и блеск, показное богатство. Все красивые доны и донны, литые золотом. И все равно он смотрел только на нее.