– К сожалению, совсем не для этого я привез вас сюда. Я вынужден отказать себе в удовольствии убить вас, поскольку тогда не добьюсь иной, высокой цели.

– Признаюсь, удивлен, что вы можете преследовать какие-то высокие цели.

Карл побагровел и злобно прошипел:

– В мои цели входило, чтобы вы убрались отсюда, Тальберт. Если бы вы это сделали, люди, которых я послал следить за вами, не притащили бы вас сюда. Вы сами заставили меня изменить планы.

– Тогда почему бы вам просто не убить, меня?

– Если вы умрете, то навсегда останетесь в памяти Меган идеалом, этаким прекрасным мучеником. Я должен уничтожить этот идеал, унизив вас, превратив в жалкое подобие человека. Увидев, во что вы превратились, она с отвращением отвернется от вас и станет жить, как жила до встречи с вами, то есть станет моей женой.

Меган! Всего лишь звук ее имени – и в сердце Джейка открылась кровоточащая рана.

– С какой стати вас так волнует отношение Меган ко мне?

– Я не допущу, чтобы моя будущая жена даже смела помыслить о другом мужчине.

Жена! Нет, этого не может быть! Но Джейк вспомнил, как Меган опиралась на руку Эдвардса во время похорон. Его поражение бросило ее в объятия Карла. Джейк попытался насмешкой подавить терзавшую его боль:

– Я оказался для вас слишком сильным соперником, не так ли?

– Глупая девичья влюбленность! – фыркнул Карл. – Ничего более. Вы принесли ей только боль. А когда она вновь увидит вас, она быстро избавится от своих наивных чувств.

Что он задумал? Кошмарное предчувствие сжало сердце Джейка. Этот негодяй безумен; наверное, он действительно не совсем нормален, способен на любую жестокость…

– Меган сама подбросила мне идею, – с жаром продолжал Карл, – когда я напоил ее опийной настойкой, чтобы она спокойно заснула. Как же она негодовала, когда это открылось! Она с отвращением говорила об опии как о мерзком зелье, которое курят в притонах Китайского квартала, как о проклятии, из-за которого люди бросают семьи и превращаются в отвратительных животных, никчемных наркоманов. – Он ухмыльнулся. – И тогда меня осенило… превратить вас в наркомана, Тальберт. Увидев вас в таком виде, она проникнется к вам презрением, и любое теплое чувство, которое еще будет жить в ее душе, тут же исчезнет.

Джейк словно почти физически почувствовал на лице смрадное дыхание смерти. Он видел курильщиков опия везде, куда забрасывала его судьба моряка. Одержимые мужчины и женщины с пустым взглядом мертвых глаз, с единственным желанием – получить еще одну трубку. Так вот чем пропитано это дьявольское место – запахом разложения человеческой личности.

– Двух недель будет достаточно, чтобы совершилось ваше превращение, – добавил Карл с наслаждением. – А ей я объясню, что все это время пытался разыскать вас… ради ее же спокойствия, разумеется. Я приведу ее сюда, покажу ей, какой выход вы нашли, чтобы избавиться от чувства вины из-за гибели ее отца, как вы решили бежать от реальности и погрязли в мерзости от жалости к самому себе. – Ухмыляясь, он сделал шаг вперед. – Вы знаете, Тальберт, я так ярко вижу ее реакцию…

Джейку не было нужды спрашивать, увидит ли Меган при этом кандалы на его руках и ногах. Он знал, что они не понадобятся – наркотическое забытье крепче железных цепей удержит его в притоне. Его обуяла такая ярость, что пот градом покатился по лбу и верхней губе. Он дернулся, пытаясь сбросить оковы, – но нет…

Маленький человечек в синей куртке и таких же штанах – обычном наряде китайцев – бесшумно вошел в комнату. Он поклонился, отчего длинный поросячий хвостик волос упал через плечо. В тусклом свете газовых рожков блестел его бритый лоб.

Взгляд Джейка был прикован к длинной тонкой бамбуковой трубке, которая лежала на подносе в руках вошедшего. Там же, на подносе, Джейк увидел горящий огарок свечи, тонкую деревянную палочку и блюдце с вызывающими ужас темно-коричневыми шариками сырого опия.

– Вы не сможете силой заставить меня курить, – огрызнулся Джейк.

– Неужели? – мягко произнес Карл. – Я уже доказал вам, что могут сделать тупые мускулы, если есть чем заплатить.

Четверо из портовых громил, которые капали на Джейка, появились в комнате вслед за китайцем. Их мощные тела бугрились мышцами, в безжалостных глазах читалось одно желание – денег.

– Успокойте его! – скомандовал Карл.

Громилы схватили пленника за руки и за ноги. Несмотря на боль от стальных обручей, впившихся в запястья и лодыжки, Джейк сопротивлялся изо всех сил. Одна-единственная мысль билась в мозгу, заставляя его сопротивляться с нечеловеческой энергией: если он позволит этому случиться, если не найдет способа вырваться отсюда, он никогда не сможет прийти к Меган, прийти и сказать, что любит ее.

Перед Эдвардсом больше не будет преграды, и убитая горем Меган тоже сдастся.

– Сукин сын! – заорал Карл, когда Джейк ударом головы, разбил одному из бандитов нос; из носа хлынул поток крови, а из глотки – вопль боли. – Неужели вы вчетвером не можете справиться с человеком, прикованным к койке? Сделайте так, чтобы он не шевелился.

Головорезы изменили тактику. Один навалился Джейку на колени, не давая пошевелить ногами. Другой крепко схватил его за волосы, а третий прижимал к кровати руки. Четвертый похожими на когти пальцами стискивал щеки, разжимая челюсти. Китаец в этот момент просунул между зубами мундштук трубки и поднес пламя свечи к опийному шарику.

Кто-то зажал Джейку ноздри. Он пытался бороться, но это лишь быстрее сжигало последний кислород, остававшийся в легких.

В конце концов он вынужден был впустить в легкие облако едкого дыма. Его заставляли глотать проклятый дым вновь и вновь.

Странное оцепенение поползло по его телу, оно вытягивало силу из его мускулов. Он пытался противостоять этому отвратительному ощущению, но оно подавляло все, что было в нем от человека, от самурая. Он познал зло в его чистом виде, познал его искушающую силу, его лживые посулы… Воистину это был змий из райского сада.

Затем он почувствовал наслаждение. Ему казалось, что он лежит на мягком сыром песке, а теплые волны моря омывают его кожу и нежно несут не к смерти, а туда – в атласные голубые глубины.

В полудреме он не отрывая глаз от пламени свечи, медленно двигавшегося через пространство и время, чтобы лизнуть коричневый шарик в чашечке трубки. На мгновение шарик вспыхивал алым светом.

Он чувствовал, как его желание сопротивляться съеживается в этом крошечном пламени, летит в бездонную пропасть вечности, и он не мешал этому. Сколько бы он ни боролся, ему все равно не хватит сил противостоять влиянию наркотика, пожирающего его личность.

Вот и еще одно последствие его неудачной попытки защитить жизнь Дугласа Маклаури, теперь и за это он должен презирать себя.

Джейк повернулся на бок, и его стошнило на пол.

Меган сидела на низком каменном бортике, окружавшем фонтан в саду внутреннего дворика. Она вытерла руки о ткань своего темно-серого платья и поставила на колени миску с листьями салата и ломтиками фруктов.