к новому Федеральному резервному совету с некоторой долей высокомерия. Дэвисон, в частности, показался англичанам обидным. Он обладал нахальным, решительным характером, который вдохновлял подчиненных, но при этом мог быть неуклюжим и высокомерным. Министерство иностранных дел назвало его "неблагоразумным", а посол Спринг-Райс сказал, что Дэвисон обладал "всей агрессивностью старшего Моргана без его гениальности".

Дэвисон либо неправильно оформил свои отношения с Уиллардом Стрейтом, либо решил, что романтичный и импульсивный Стрейт просто не впишется в Morgans. Страйт рассчитывал помочь в переговорах по англо-французскому займу. "Я думал, что мог бы быть полезен в связи с этими переговорами, но меня попросили не выполнять никакой работы, и это меня возмутило", - сказал он. На него возлагали мало ответственности, а августейший дом Морганов не разделял его интереса к бедным странам. В сентябре того же года, в возрасте тридцати четырех лет, он уволился из банка. Он так и не смог перенести свой стремительный успех в Китае в обыденную обстановку Уолл-стрит и был обижен тем, что не стал партнером Morgan. Он предпочитал поло, гольф и свои внешние литературные увлечения той всепоглощающей преданности делу, которая была обязательной в 23 Wall. Вскоре после окончания службы в военное время, в 1918 г., он умер от гриппа и пневмонии. Его вдова, Дороти, помогла основать Новую школу социальных исследований в Нью-Йорке и Дартингтон-холл, экспериментальную школу в Южном Девоне (Англия).

К 1917 г. британские кредиты были практически исчерпаны. Спасением для них стало возобновление Германией неограниченной подводной войны против американского судоходства. Когда 6 апреля 1917 г. в войну вступили США, Вашингтон немедленно предоставил союзникам кредит в размере 1 млрд. долл., сняв нагрузку с J.P. Morgan and Company. После вступления США в войну Дом Морганов рассчитывал на возврат кредита Великобритании в размере 400 млн. долл. за счет средств, полученных от первой акции "Либерти-кредит". Но министр финансов МакАду опасался, что Конгресс будет возмущен, если государственные деньги пойдут в старый "бугимен" демократов - Money Trust. К изумлению партнеров Моргана, британское правительство, похоже, не было обеспокоено этим двойным крестом. В своем дневнике Тедди Гренфелл отметил уязвленные чувства партнеров Morgan: "Хотя JPM &. Co. предоставила все свои денежные и иные ресурсы в распоряжение британского правительства, министры финансов, особенно, не проявили особой признательности. . . . Дома Morgan с горечью почувствовали не только то, что их услуги не были оценены по достоинству, но и то, что как только правительство получило все свои деньги, которые Morgan & Co. могли одолжить или занять у друзей для Англии, британское казначейство намеренно скрыло от них всю информацию".

Летом 1917 г. лорд Канлифф, резкий и деспотичный управляющий Банка Англии, вел дело Моргана против менее симпатичного канцлера казначейства Бонара Лоу. Это стало частью более масштабной борьбы между Банком и Казначейством за контроль над финансовой политикой Великобритании. Ссора стала настолько острой, что премьер-министр Ллойд Джордж пригрозил национализировать Банк Англии. 4 июля Гренфелл был вызван на заседание кабинета министров на Даунинг-стрит, 10, и Ллойд Джордж гневно спросил его, почему Палата Морганов поднимает такую шумиху. (Гренфелл назвал Ллойд Джорджа "нашим маленьким валлийским козлом".) В итоге британское казначейство, возмущенное поведением Канлиффа, не допустило его переизбрания на пост губернатора в 1918 году. Это открыло дорогу не врагу Моргана, а Монтагу Норману, который возглавил банк в 1920 г. и оказался самым влиятельным британским союзником в истории Моргана.

Когда Соединенные Штаты объявили войну, Джек ликовал. С наивным патриотическим великодушием он заявил президенту Вильсону, что может перевести Департамент экспорта в Вашингтон в целости и сохранности. Он был готов предоставить Стет-тиниусу отпуск, некоторое время выплачивать зарплату сотрудникам и отказаться от комиссионных. Ему не пришло в голову, что это политически невозможно. Изоляционисты продолжали обвинять Дом Моргана в разжигании военных настроений. А министр финансов МакАду, путешествуя по Америке, отмечал сильную неприязнь к дому за то, что тот нажился на закупках боеприпасов.

На пост главы нового мощного Совета по военной промышленности Вильсон выбрал Дэниела Уилларда из компании Baltimore and Ohio Railroad и тогдашнего ставленника демократической партии Бернарда Баруха; чтобы умиротворить Морганов, он назначил Стеттиниуса генеральным инспектором по снабжению армии США. Полушутя, Барух признался в том, что Пирпонт отверг его предложение о помощи во время паники 1907 г., поскольку, если бы оно было принято, это могло бы поставить под угрозу его политические перспективы при Вильсоне. Теперь за партнерами Моргана закрепилось политическое клеймо. Помощники Белого дома отмечали, что президент Вильсон нахмурился, увидев имя Дуайта Морроу в списке возможных назначенцев. Хотя он и назначил его в Союзный морской совет, он твердо сказал: "У нас больше не должно быть таких людей". На самом деле Морроу станет важным гражданским советником генерала Першинга в Шомоне. Гарри Дэвисон, получив должность главы Военного совета Красного Креста, рассчитывал взять на себя все полномочия. Когда он вступил в конфликт с организатором Красного Креста Мейбл Бордман, бывший президент Уильям Говард Тафт отправился в Белый дом, чтобы выступить посредником. Хотя Вильсон и встал на сторону Дэвисона, он сказал Тафту, что "нью-йоркским банкирам нравятся неограниченные полномочия, что они привыкли к ним в своем бизнесе... но в таком деле это неразумно".

С точки зрения более поздней истории Уолл-стрит, государственные акции по выпуску займов Свободы в военное время занимают важное место. Соединенные Штаты продали облигаций Свободы на сумму около 17 млрд. долл. В ходе активной рекламной кампании на митинги в "Корнер" приходили Чарли Чаплин и Дуглас Фэрбенкс-старший. Министр финансов МакАду хотел охватить мелких фермеров, бизнесменов и рабочих и таким образом сформировать новое поколение американских инвесторов. Одним из бюрократических гениев этой кампании был юрист с Уолл-стрит Рассел К. Леффингвелл, который был соседом МакАду в Йонкерсе, штат Нью-Йорк. МакАду назначил его советником, а затем помощником министра финансов, отвечавшим за выпуск облигаций Свободы. Впоследствии он станет известным партнером Моргана и важнейшим связующим звеном с Демократической партией.

Дом Морганов вышел из войны с значительно возросшим могуществом. Джек Морган, которого в 1913 году, когда он возглавил компанию, многие считали недооцененным, испытал чувство психологического облегчения, осознав, что он сравнялся со своим отцом. Он сказал парижскому партнеру Герману Харджесу: "Я рад сообщить, что наша фирма стоит, как и всегда, в центре событий. . . . Я чувствую, что в какой-то мере могу занять место отца в обществе и помочь ему во многих вопросах". Когда он был молодым человеком в Лондоне, его забавляло, что компания Lloyd's застраховала жизнь Пирпонта на 2 млн. долларов. Теперь