— Сижу на унитазе, — сообщаю я Саре.

— Молодец. Открывай пакет.

— И зачем они так крепко запечатывают эти паршивые пакеты, — бормочу я. Наконец мне удается вскрыть пакетик и вытащить белую пластиковую полоску. — Готово.

— Замечательно. Теперь писай на нее.

В растерянности я гляжу на полоску у себя в руках, потом выполняю приказ.

— Слышу, как ты писаешь! — доносится из лежащего на полу телефона смех Сары.

— Заткни уши, — отвечаю я. — Господи боже, я описала себе пальцы! Какая гадость!

— Ничего, вымоешь, — веселится Сара.

Я трясу полоской в воздухе, закрываю ее крышкой и кладу на угол раковины.

— Время пошло, — сообщаю я Саре и принимаюсь мыть руки.

— Ты это сделала!

Я опускаюсь на пол, прижимаюсь спиной к стене и закрываю глаза:

— Расскажи, как ты живешь, Сар. А то ждать слишком долго.

— Хорошо. В данный момент я сижу за кухонным столом. Предполагается, что в Австралии сейчас зима, но жара стоит страшная, а наш кондиционер — жуткий лентяй. Так что с меня пот катится градом, и я то и дело его вытираю.

Мне кажется, я воочию вижу Сару, вижу небольшой дом на берегу океана, в котором живут они с Люком. Когда она прислала мне фотографии своего нового жилища, я долго лежала в темной комнате, изнывая от зависти. Выглядит он в точности как картинка из журнала «Хаус бьютифул» — просторная веранда, высокие потолки.

— Да, кстати, сегодня я сделала предложение Люку, — неожиданно добавляет Сара.

— Что! Господи боже! Ну, Сара, ты даешь! — ошарашенно визжу я. Как это похоже на Сару. Она знает, чего хочет, и не собирается долго ждать. — И что же он ответил?

— Естественно, он ответил «да»! — смеется Сара. — И при этом плакал от счастья, как дитя.

Я тоже прыскаю со смеху. В том, что Люк действительно плакал, можно не сомневаться. Несмотря на свои внушительные габариты, он страшно сентиментален.

— Время истекло, Лу, — тихо и серьезно говорит Сара. — Прошло три минуты.

Я встаю, беру полоску, но крышку не снимаю.

— Сар, мне страшно, — шепчу я.

— Бояться нечего. Каким бы ни был результат, ты это переживешь.

Обещаю.

Я молча верчу палочку в руках. Не представляю, где найти решимости взглянуть на нее.

— Господи, Лори, хватит дрейфить! Снимай эту чертову крышку! — (Я подчиняюсь, смотрю, затаив дыхание.) — Ну и что там?

— Одна голубая линия. — Я шумно выдыхаю, меня бьет дрожь. — Только одна. Это означает, что я не беременна?

— Да, Лу. Мне очень жаль, — вздыхает Сара. — Ничего, скоро все получится. Главное, не унывай.

Я бросаю полоску на пол и закрываю глаза руками:

— Я и не думаю унывать, Сар.

Оскар возвращается около восьми. Я сижу за кухонным столом в пижаме, передо мной — стакан красного вина. Он смотрит на стакан и неодобрительно вскидывает бровь:

— Ты уверена, что тебе стоит пить?

Холодность тона свидетельствует о том, что настроение его за прошедшие дни не изменилось.

— Я думала, что беременна, но выяснилось, что нет, — качаю я головой. — Сегодня сделала тест. Это просто задержка. Такое бывает.

Выражение его лица смягчается, он пытается встретиться со мной взглядом:

— Ты себя нормально чувствуешь?

Этот простой вопрос приводит меня в замешательство. Не знаю, что в данной ситуации означает слово «нормально».

— Не уверена, — пожимаю я плечами.

Оскар наливает себе вина и садится за стол напротив меня. Вид у него усталый. Я бы хотела приготовить ему обед и набрать ванну. Но не могу отказаться от решения, которое приняла, сидя на полу со злополучным тестом в руках.

— Ты дал согласие на новую должность?

Оскар смотрит в свой стакан:

— Думаю, у тебя не было сомнений в том, что я это сделаю.

— Не было, — медленно отвечаю я. — Для тебя это единственно правильный выбор.

— Но не для тебя, так надо понимать? — В его голосе на этот раз нет ни злобы, ни раздражения.

Наверное, он понял, что продолжать спор нет никакого смысла. Мы лишь попусту истреплем друг другу нервы.

— Нет, не для меня, — отвечаю я, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Судорожно сглатываю, всей душой желая как можно быстрее закончить этот мучительный разговор. — Последние два дня я пыталась решить, как жить дальше, если я действительно беременна. — (Оскар смотрит на меня, не говоря ни слова.) — А потом я сделала тест, и выяснилось, что никакой беременности нет. Честно тебе скажу, я подумала: «Слава богу!» Теперь у меня есть выбор.

Оскар, похоже, впал в оторопь. Жестокие слова, которые я должна произнести, застревают у меня в горле. И все же я говорю:

— Оскар, я не хочу переезжать в Бельгию.

Он смотрит на меня с недоумением, словно не может понять, куда исчезла та женщина, которую он когда-то полюбил. Догадываюсь, что такого поворота событий он не ожидал. Рассчитывал, что я все же смягчусь и уступлю.

— Мы не можем любить друг друга, живя в разных странах. А что, если я все же забеременею? Я не хочу оставаться один на один с ребенком пять дней в неделю.

— Любые проблемы можно разрешить. — Оскар поворачивается на стуле, его колено касается моего. — Конечно, ситуация непростая. Но мы можем найти выход, Лори.

— Оскар, дело не только в твоей работе. Дело не только в том, что ты в Брюсселе, а я в Лондоне. — Я вкладываю в свой голос всю проникновенность, на которую только способна. Смотрю на его лицо, знакомое, любимое, и поверить не могу, что разрыв неизбежен. Муж так долго был моей опорой и защитой, моей тихой гаванью. — Господи боже, ты замечательный парень! Лучший из всех, кого я когда-либо знала. Уверена, что никогда в жизни не встречу никого лучше тебя.

— Мы с тобой стояли у алтаря и обещали любить друг друга в горе и радости, — произносит Оскар, и лицо его искажается от боли. — А теперь ты хочешь забыть эти обещания.

— Жизнь разводит нас с тобой в разные стороны, — продолжаю я, сжимая его руки. — Ты идешь своим путем, Оскар, а я не могу следовать за тобой, потому что у меня свой путь. Никто из нас ни в чем не виноват. Просто так вышло.

— Но я тебя люблю, — произносит он так, словно эта магическая фраза способна свести на нет все наши противоречия.

Меньше всего на свете мне хочется причинять ему боль. Но я не могу дать обратный ход.

— Оскар, любая женщина может только мечтать о таком муже, как ты. Ты добрый, умный, заботливый, ты дал мне столько, что я никогда не сумею тебе отплатить.

— Этого я от тебя и не жду.