Перед самым началом церемонии открытия журналисты традиционно опрашивали спортсменов на тему «горячей» новости. Между собой многие говорили о том, что эмблема олимпийского движения – пять переплетенных цветных колец, символизирующих континенты, – в определенной степени изжила себя. Что современные Игры – переплетение отнюдь не континентов, а совсем других сфер – бизнеса, науки, медицины и информации. И чем больше от Олимпиады к Олимпиаде развивается каждая из этих областей, тем более уязвимым оказывается пятый, центральный, элемент олимпийской конструкции – человек.

Точнее всех выразился на этот счет американский бобслеист Стив Холкомб:

«Мы все знаем, что спорт – трудное и опасное занятие, знаем, насколько тяжелыми могут быть травмы. Можно уйти и не играть в эту игру. А можно остаться. Тем более что каждый из нас в глубине души надеется, что с ним все будет в порядке».

Посвятив церемонию открытия страшной трагедии, организаторы на самом деле сделали единственно правильный шаг, чтобы хотя бы как-то спасти праздник. Пусть ванкуверской Олимпиаде уже было не суждено стать лучшей в истории, но шоу должно было продолжаться.

О том, что Олимпийские игры – это не только праздник, но и война, спустя несколько дней после открытия Игр напомнила местная ванкуверская The Globe and Mail, опубликовавшая статью о том, что ветеран фигурнокатательного судейского корпуса Джо Инман разослал шестидесяти своим коллегам и различным официальным лицам электронные письма с призывом очень внимательно отнестись к оценкам за презентацию программ.

Шаг Инмана, работавшего судьей на нескольких Олимпиадах, но в Ванкувере не имевшего вообще никакого профессионального отношения к турниру фигуристов, был спровоцирован олимпийским чемпионом Турина Евгением Плющенко.

Возвращение выдающегося фигуриста на любительский лед, оставленный Евгением сразу после олимпийской победы в 2006-м, стало главным событием предолимпийского чемпионата Европы в Таллине. Вернулся он, собственно, раньше, выступив на домашнем этапе Гран-при и затем – на чемпионате России, формально обеспечив себе место в сборной, но в Таллине уже обозначил намерения более чем серьезно.

Говорили о нем постоянно. О том, что Плющенко по-прежнему великолепен в прыжках, словно и не было почти четырехлетнего перерыва, и стал значительно лучше вращаться. О том, что годы, проведенные в шоу-бизнесе, научили фигуриста значительно лучше общаться с публикой и прессой.

Интересно было и то, что европейская компания мужчин-одиночников осталась той же, что была перед Турином. Двукратный чемпион мира Стефан Ламбьель, подобно Плющенко, вернулся на лед после паузы, хотя и более короткой, главенствовал же на льду чемпион мира Брайан Жубер, добившийся заметного прогресса за четыре года непрерывных выступлений. Француз, правда, получил в конце осени тяжелую травму ноги, пробив лезвием стопу, но в Таллине заметил, что успел восстановиться настолько, что не испытывает боли даже при самых мощных прыжках. И добавил, что считает делом чести не просто выиграть предолимпийский чемпионат континента, но выиграть именно у Плющенко.

А тот начал с мирового рекорда – установил его в короткой программе, набрав запредельную по тем понятиям сумму баллов – 91,30. И совершенно спокойно сказал:

– В моем результате нет ничего рекордного – есть запас для того, чтобы результат получился выше. Но меня это, если честно, не очень волнует. Уже говорил и повторю еще раз: я одинаково спокойно приму любой результат, который будет у меня на чемпионате Европы и на Олимпийских играх в Ванкувере. А если хватит сил и здоровья – то и на чемпионате мира в Турине.

После того как мужской пьедестал в Таллине полностью повторил тот подиум, что был на европейском первенстве-2006 в Лионе с Плющенко на первой ступени, Ламбьелем на второй и Жубером – на третьей, журналисты вдруг наперебой начали обсуждать один и тот же вопрос: что дало мужскому фигурному катанию возвращение в спорт Плющенко и Ламбьеля? Пьедестал четырехлетней давности? Катание, которое «старожилы» наблюдали уже много раз, причем в более мощном и свежем исполнении? Лучшим ответом, наверное, был забитый под завязку, визжащий и топающий зал. Даже те, кто никогда не причислял себя к фанатам российского чемпиона, были вынуждены признать: в отсутствие Плющенко мужскому европейскому катанию больше всего недоставало именно этого – азарта, агрессивности и кровавых разборок. Плющенко сильно лукавил, комментируя первый прокат. Его истинную суть болельщики увидели в финальном выступлении. В схватке с Жубером. Француз ведь не просто собирался победить. Он был намерен взять реванш за все сразу. И без конца репетировал триумф на тренировках.

А в нужный момент ничего не получилось. Пожалуй, лишь тогда всем стало очевидно, что учиться заново соревноваться нужно отнюдь не Плющенко. А всем остальным – с Плющенко.

До такой степени откровенным, как в Таллине, чемпион еще не был никогда. Тогда он сказал:

– В какие-то моменты мне становилось сложно понимать судей. Порой они ставили откровенно завышенные оценки. Не хочу конкретизировать, хотя… ладно, скажу. Брайану Жуберу за короткую программу поставили 88 баллов. Для его проката это слишком много. Его дорожки и вращения не соответствуют таким оценкам. У нас с ним одинаковые transitions, связующие элементы. То есть их просто нет – ни у него, ни у меня. Это вполне объяснимо. Мы оба просто идем на прыжки, которые нужно сделать во что бы то ни стало. Ставить мне за transitions 8,25, а Жуберу – 8,60… За что? Жубер лучше меня делает перебежку? Ее все делают одинаково. Может быть, судьи хотели таким образом создать интригу? Что ж, они ее получили…

* * *

Необдуманная откровенность чемпиона и стала спусковым крючком, на который нажал Инман.

Вряд ли Плющенко, говоря о минусах презентационной стороны своего катания, имел в виду целиком всю программу. Скорее всего, речь шла о том, что прыжки в четыре оборота очень плохо совмещаются с какими бы то ни было связующими шагами. Они требуют банального разгона: если скорости не хватает, идти на четверной просто не имеет смысла. Но Инман предпочел весьма прямолинейную трактовку слов Евгения. По большому счету суть его посланий еще не вышедшим в тираж коллегам сводилась к тому, что они не должны оценивать катание россиянина чересчур лояльно. И раз уж он сам признал, что связующих шагов в его программе нет, то священный судейский долг – отразить это во второй оценке за компоненты катания.

Поднятую экс-арбитром тему подхватила и олимпийская чемпионка Солт-Лейк-Сити в парном катании Джеми Сале, сказав, что совершенно не понимает, почему Плющенко получил столь высокие баллы за презентацию своей программы в Турине. «Он только размахивает руками, – заявила канадка в интервью. – Больше там нет ничего. Никакого катания».

Делать подобные заявления в достаточно узком профессиональном кругу – все равно что кидаться камнями в стеклянном доме. В конце концов, победа Сале и ее партнера Давида Пеллетье в Солт-Лейк-Сити была куда более скандальной. Но истерический тон интервью знаменитой канадской фигуристки прекрасно ложился в слоган, которым в Ванкувере были увешаны стены небоскребов и которым без преувеличения жила в предвкушении Игр вся страна: Go, Canada, Go! – «Вперед, Канада, вперед!» Олимпиадам вообще свойственно лишать здравомыслия целые народы. Особенно если их представители претендуют на высокие места.