Я подхватил Дикую Кошку на руки и отнес в спальню.

Я не обманул ее – просто не сказал всей информации. Гвенн Чернобородый, атаман карбских пиратов, изменил планы не случайно. О том, что королевский флот уплыл к далеким берегам, он узнал из записки, которую принесла быстрая летучая мышь.

В отличие от ювелиров Фаброта, Чернобородый исправно платит обещанное.

* * *

– Берегись! – меч Корна сверкнул в воздухе.

Я упал на землю, покрытую пеплом. Чужая кровь залила лоб. Рядом свалилась отрубленная голова кобольда и обвиняюще уставилась застывшими белыми глазами. Клыки хищно торчали из верхней челюсти.

Я вскочил на ноги и выхватил Рубаку. Знатные люди часто дают имена оружию, и я подумал, почему бы не назвать свой меч именно так. Кобольд проскочил под ударом Корна, уклонился от выпада Одноглазого и устремился к Ней. Я всадил Рубаку ему в спину, выдернул и встретил вторую тварь рубящим ударом, раскроившим уродливую голову.

Слева приближались еще трое мутантов. Дикая Кошка попятилась. Я достал излучатель и разрядил в кобольдов. Воздух наполнился визгом и вонью паленой шкуры.

«Зачем?» – спросил Ее взгляд.

«Я не хотел раньше. Не мог, – мысленно ответил я. – Это не наше оружие. Чужое. Оно погубило наш мир. Ты должен убивать врага сам, сталью, чувствуя смерть и свою победу».

«Ты же сам часть нового мира».

«Я выжил здесь. Просто выжил. А Пришельцы изуродовали его. Всего, что было раньше, уже не вернуть. Рыцарская честь, достоинство – всё это ушло безвозвратно. Пускай оно и существовало лишь в песнях бардов. А сейчас продается всё, даже титулы».

* * *

– Что с тобой? – спросила Дикая Кошка.

Ночь. За окном на фоне двух больших лун билась о стекло ночная бабочка. Рука Кралины лежала на моем лбу.

– Ты кричал во сне. Тебе приснился кошмар?

– Да так. Ерунда, – сна больше не было. Я поднялся и прошел в кабинет.

«Надо было ее поцеловать, – пришла запоздалая мысль. – Она этого ждала».

Я сел за стол, достал из ящика найденный куб и принялся вертеть в руках. На одной грани была выемка, на которую я надавил пальцем. Часть куба отползла в сторону, открыв пульт управления. Конструкция мне не знакома. Хотя многие изделия Пришельцев похожи по технологии друг на друга, и у меня уже была обширная практика.

Я зажег свечу. Достал блюдце и поставил рядом на стол. Вынул нож и прокалил лезвие над дрожащим огоньком – не хватало еще занести какую-то заразу. Потом помахал ножом в воздухе, остужая, и полоснул по большому пальцу левой руки. Несколько капель крови упали на пол и потертые доски стола. Красная струйка потекла в подставленное блюдце.

Главное знать, как позвать их по имени, и иметь плату. Они придут. Не ко всем, но придут.

Я не заметил момента его появления. Моргнул, и вот уже он сидит на стуле с противоположного конца стола.

– Звал, Матеуш? – забарабанил гоблин по столу тонкими пальцами с когтями.

Усмешка у него противная, с левой стороны на всю половину широкой чешуйчатой щеки. Глаза желтые, большие. Зеленая кожа на лысой башке сморщилась складками-волнами между двух маленьких рожек.

– Звал, Рогатый, – сказал я.

Гоблин скривился.

– Сколько раз тебе говорили, что к вашей варварской мифологии мы не имеем никакого отношения. Или тебе просто нравится нас доставать? – гоблин подергал длинным носом и подслеповато прищурил глаза. – Плата?

– Да, плата, плата. Но сначала вопрос.

– Один! Но не про то, как мы проникаем сквозь защитное поле.

– Знаю. На тот ты не ответишь. Другой вопрос. Что это? – показал я на куб.

– Взрывное устройство, класса «Мега два». На таймере выставляется время до детонации. Жмешь кнопку активации, вводишь код. И всё – считай, что уже на ваших варварских небесах.

– Настолько мощное? – удивился я.

– Как тебе сказать. При планетарных военных действиях классом выше является только взрывчатка «Мега один». А она способна уничтожить целый континент.

Я недоверчиво посмотрел на куб.

– А эта?

– На месте твоего замка останется глубокая воронка с оплавленными краями. Но силовое поле снаружи не пробьет. Можно получить плату?

Я кивнул. Гоблин схватил блюдце и слизал кровь раздвоенным языком.

Они – гости извне, те, кто остался после того, как ушли Пришельцы. Но это не Враги, о которых нам прожужжали уши. Враги воевали, сжигая космические станции и корабли. А эти зеленые твари ничего не делают сами. Они исподтишка играют с нашими жизнями и судьбами, используя свои подлые методы.

Гоблин с недовольной миной на лице поставил блюдце и с надеждой посмотрел на пятна крови на полу.

– Нет, – сказал я. – Только если ответишь еще на один вопрос.

– Нет полноценной платы – нет ответа, – ухмыльнулся гоблин. – Но для второго вопроса подряд нужна большая плата.

– Душу я тебе не отдам.

– Опять ваши дикие понятия! На кой мне твоя воображаемая душа, которая у вас будто бы есть?!

Гоблин обнаружил на указательном пальце красное пятнышко и с наслаждением засунул палец в рот.

– Нам нуфна вафа энефгия жифни.

– Жизни?

Гоблин вынул палец и рассмотрел со всех сторон прищуренными глазами.

– Да, энергия жизни, которая выделяется во время насильственной смерти. Ну, я пошел. Кстати, если ты хотел спросить, как взрывчатка попадала под силовые поля, то отвечу – с рабами-смертниками. Такими же тупыми и ни на что не пригодными, как ты.

Миг – и гоблина нет. И серой не воняет.

– Хрен собачий ты от меня получишь, а не душу, – пробормотал я и захлопнул куб класса «Мегадва».

Замок графа Либирского, как и мой, окружает силовое поле. Граф тоже пытается угнаться за временем.

– Нэн! – позвал я в ящичек, который назывался «переговорным устройством». – Иди сюда! С инструментами!

Нэн появилась бесшумно, словно призрак, вывалила на стол груду приспособлений и вопросительно посмотрела на меня.

– Кх-х-ха?

– Да, разбирай! Стой! Осторожнее – это взрывчатка! Мы не будем сегодня разрушать мой замок. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала.

Спрашивать у Нэн что-либо было бесполезно, а вот любую работу с устройствами Пришельцев она выполняла с той же легкостью, с какой Корн рубил головы врагам. Нэн невозмутимо покрутила куб в руках, а затем достала инструмент, который имел смешное название «пассатижи»…

Ушла она лишь под утро.

– Что это? – спросила заглянувшая в зал Кралина. – Это то, что ты нашел на станции? Ты всю ночь здесь просидел?