– О, Али-хан все понял, сэр!.. У моего родственника есть частная клиника…

– Родственник останется доволен, как и вы, дорогой Али-хан, если, конечно, он умеет держать язык за зубами…

– О, Али-хан проследит за этим, сэр! – вновь склонившись в поклоне, произнес пакистанец.

– В таком случае все о’кей! – кивнул полковник. – Я полагаю, глоток воды для американского коллеги у вас найдется?

МОСКВА. 3 июля 1988 года

За высокими хромированными окнами кабинета выдувал на лужах пузыри проливной летний дождь. Генерал-лейтенант Толмачев, оторвавшись от созерцания уходящего в размытую перспективу лесного массива и подступивших к нему городских кварталов, склонился над столом и вынул из ящика аккуратную папку. На титульном листе досье виднелись регистрационные номера, коды и четкий гриф сверху: «Совершенно секретно», а посередине крупными буквами было написано: «Личное дело Савелова Вадима Юрьевича». Толмачев открыл и начал вслух читать, пропуская и сокращая текст, с которым он был знаком давным-давно: «Год рождения: 1954. Место рождения: Дрезден, ГДР. Национальность: русский. Образование: высшее, факультет философии МГУ, Высшая школа КГБ СССР. Прохождение службы: Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения (ОМСДОН) МВД, ГРУ, ПГУ. Отец – Савелов Юрий Аркадьевич, профессор МГУ, академик Академии наук СССР, Герой Cоциалистического Труда; мать – Савелова Калерия Ивановна, домохозяйка».

– Ну что ж, совсем неплохо для философа, совсем неплохо! – произнес вслух генерал, перелистывая страницы дела. – Замечаний руководства не имеет… К службе относится ревностно… Орден Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги»… Языки: английский, немецкий, шведский… Немецкий! – задумчиво повторил генерал. – Шпрехен зи дойч… зи дойч, – забубнил он, нажимая кнопку сбоку стола. – Шпрехен зи дойч? – спросил он у появившегося в двери порученца.

– Я, я! – смутившись, ответил тот. – Ихь шпрехе дойч.

– Тьфу, черт! – вырвалось у генерала. – Хотел спросить: все готово?

– Так точно!

– Подарки?

– Фирма веников не вяжет, Сергей Иванович! – расплылся порученец в нахальной улыбке. – Финский сервелат, красная икра, американские сигареты, «Столичная» от Елисеева.

На столе зазвонил один из телефонов. Генерал кивнул адъютанту на дверь и снял трубку. От услышанного его густые седые брови взлетели вверх.

– Повторите! – попросил он. – Шифровальщик не мог напутать?.. Дед на месте?.. Немедленно ко мне его!

Положив трубку, генерал отошел к окну и с отсутствующим видом стал наблюдать за сбегающими по стеклу дождевыми струями.

– Да-а, шума будет! – сквозь зубы вырвалось у него. – Хотя черт его знает… Может, так оно и лучше?! – раздумывал вслух генерал, барабаня в нетерпеливом ожидании пальцами по глухо откликающемуся стеклу.

…В кабинет старческой, шаркающей походкой вошел невысокий пожилой человек в заметно поношенном сером костюме. Его редкие, аккуратно зачесанные волосы уже были абсолютно седы. Вошедший старомодно поклонился Толмачеву и протянул ему кожаную папку. Пожав вялую руку старика, Сергей Иванович открыл ее. В ней он увидел всего один лист бумаги, на котором стоял гриф «Совершенно секретно», а дальше были напечатаны колонки цифр и их написанная от руки расшифровка.

– Шифровальщик ничего не напутал? – спросил генерал.

– Я проверил – какая-либо ошибка исключена!

Водрузив на нос очки, Толмачев прочел вслух:

– «Объект «X» первого июля сего года обнаружен отрядом Хекматиара в районе блокпоста сорок один, провинция Кундуз. Второго июля «X» имел продолжительную встречу с Хекматиаром. В тот же день за «X» был прислан вертолет ВВС Пакистана, и он без сопровождения и охраны вылетел в Пешавар. Сегодня, третьего июля, «X» зафиксирован нами у здания офиса ЦРУ в Пешаваре. Жду дальнейших указаний по данному объекту. Пешавар. Аджи», – генерал поднял глаза: – Подтверждение у резидента не запрашивали?

– Аджи подтвердил свою информацию, – кивнул старик и продолжил бесцветным голосом: – Не ошиблись мы – жирный гусь этот «X», глянь-ка, персональный вертолет за ним сразу прислали!..

– Надо было сразу, в ставке Хекматиара, его замочить, коль живым заполучить кишка тонка оказалась! – оборвал его Толмачев. – Доберись-ка теперь до него на пакистанской территории. Это только у писак в газетах все просто: «Длинная, мохнатая рука КГБ настигла врага».

– Я решил не рисковать агентом в ставке Хекматиара, учитывая, что он перспективная фигура на будущее, – подслеповато моргая, спокойно ответил старик. – Еще не известно, как там потом сложится, после ухода нашего ограниченного контингента…

– Ну а почему я ничего об этом агенте, об Аджи, до сих пор не знал, не ведал?!

– Он завербован очень давно, только законсервирован был. Держал я его на крайний случай. Так что же вам о нем помнить?

– Ты у него напрямую подтверждение запрашивал?

– А как же, вчера еще… Он все подтвердил, сообщил, что «X» был обнаружен отрядом Хекматиара. Тем самым, что в ту ночь разгромил наш блокпост. Часть людей с блокпоста удалось эвакуировать на вертолетах, но человек тридцать полегли там.

– В Никарагуа кофе на крови, как говорил один небезызвестный тебе товарищ, а в Афгане изюм их, что ли, на крови! – нахмурился Толмачев и нервно отошел к окну, за которым продолжал бесноваться шалый теплый ливень.

– Слышь, Сергей! – сказал ему в спину старик. – Насчет кофе… на крови… Агент этот сообщает, что вместе с «X» был какой-то наш пехотный майор. Я подумал, не Сарматов ли!..

– Майор? – резко развернулся тот. – Какой еще майор?!

– Агент сообщает: наш советский майор с множественными ранениями и контузией – словом, почти безнадежный. Запросил я штаб 40-й армии, а они отвечают, что офицер, командовавший блокпостом, кстати, тоже майор, жив-здоров, вывезен на вертушке. Откуда взялся еще один майор – ума не приложу!

– Может, какой-нибудь бежал из плена и вышел на блокпост?

– Оставшиеся в живых и командир блокпоста не подтверждают такую версию. Правда, командир вертолетной эскадрильи, эвакуировавшей блокпост, утверждает, что при взлете кто-то пытался привлечь его внимание…

– Любишь ты тянуть жилы, старый зануда! – пробурчал генерал.

Старик усмехнулся и продолжил все так же невозмутимо докладывать:

– Двое, говорит, их было, один тащил на себе другого, раненого…

– Ну-у!..

– Летун подумал, и правильно подумал, что, может быть, приманка, трюк «духов», и на всякий случай обстрелял эту парочку.

– Все?..

– Пока все. Разрешите откланяться, товарищ генерал?

– Погоди-ка! – остановил старика Толмачев и властно показал ему на кресло. – Да ты сядь, сядь, что ты все чинами считаешься! Ты сам-то что про все это думаешь, Артамон Матвеевич?