— Да, пап.

Алекса, собираясь с духом, покосилась на Пашу. Тот вопросительно выгнул бровь, без слов понимая встревоженный взгляд любимой, но девушка только отрицательно качнула головой. Ей он был необходим рядом.

Нужно просто сказать… Умалчивать о встрече с матерью нельзя, так как если она снова решит позвонить отцу и вылить на него все дерьмо, будет в разы хуже.

Набравшись смелости, Ал как можно старательнее улыбнулась.

— Пап, — позвала осторожно.

— Да? — отрезав кусок индейки, Грег отправил вилку в рот.

— Ты только не злись, ладно?

На секунду переставая жевать, пристальный взгляд пригвоздил обоих к месту.

— Смотря что ты мне сейчас скажешь.

— Нет, не подумай ничего. Просто… Не волнуйся тоже!

— Говори, Алекса!

— Сегодня я говорила с мамой.

Быстро произнесла Ал, чтобы не мучать отца ожиданием, а себя — волнением.

Ни от Ал, ни от Дуба не укрылось, как в короткое мгновение лицо Фостера старшего стало похоже на маску. Мужчина отложил вилку, не сводя глаз с дочери и вероятно пытаясь понять, во что выльется ей встреча с матерью.

— Что значит говорила? Где? — процедил сквозь зубы.

— Она ждала на машине недалеко от дома.

Кулаки на мужских руках сжались так сильно, что кожа до бела натянулась на костяшках.

— Что она тебе сказала? Чего хотела?

Алексе так больно было смотреть на то, как отец волнуется за нее. Он то и дело всматривался в глаза дочери, выискивая отголоски боли или грусти. Протянула руку и положила ладонь на сжатый кулак.

— Да ничего выдающегося, — поспешила успокоить заботливая дочь, — сказала, что ей очень тяжело и не хватает денег.

— Вот же мразь, — впервые не сдержал эмоций Грег.

Ого. Слышать от отца подобные слова было в новинку.

Алекса крепче сжала напряженный кулак, желая доказать, что с ней все в порядке.

— Пап, все было нормально.

— Нормально она не умеет, — со знанием дела процедил сквозь сжатые зубы, а потом, словно беря себя в руки, сам сжал ладонь Алексы. — Ты в порядке? Не испугалась? Как вообще чувствуешь себя?

— В порядке, правда, — наверное ему верилось с трудом, ведь она столько лет страдала от этих чертовых атак, — со мной был Паша. Он бы не позволил чему-то плохому случиться.

Глаза отца переметнулись на парня, а потом снова врезались в Алексу.

— Если вдруг ты почувствуешь себя плохо, сразу скажи, поняла? Съездим к психологу.

— Да. Но я не почувствую. Мне кажется, если бы я раньше с ней встретилась, давно бы поняла, что уже сейчас бояться ее нет смысла. Я больше не маленький ребенок, и у меня есть ты.

Алекса потянулась, чтобы крепко обнять отца. Видя, как он напряжен, как ему тяжело далась эта информация, ей хотелось его приободрить. Вселить веру, что ничего не изменилось, и она больше не боится. Отец столько раз ездил с ней в клиники, что возродившийся страх вполне оправдан.

— Да, есть. Хорошо, что ты рассказала. Я разберусь со всем.

Алекса знала, что разберется. У нее теперь два прекрасных мужчины рядом. Разве нужно что-то еще для счастья?

*****

— А разве мы не у тебя в комнате будем тренироваться? — поинтересовалась Алекса, послушно ступая за Пашей вниз на цокольный этаж, где располагался бассейн и спортивный зал.

Ей казалось, если в спальне соседа есть доска для метания ножей, значит, там он и покажет, как занимается своим захватывающим хобби. Но Паша, достав из нижнего ящика стола несколько металлических клинков, зачем-то повёл девушку вниз.

— Ты хочешь оставить меня на зиму без окон, женщина? — хохотнул Дуб, проходя мимо бассейна к небольшой комнате, выделенной миссис Хадженс для его тренировок.

— Думаешь, я такая плохая ученица? Или ты плохой тренер? — прикусила губу Ал, наблюдая из-под ресниц, как Паша улыбаясь оборачивается к ней и, обняв за шею, притягивает к себе.

— Тренер я великолепный. Но даже будь ты самой способной ученицей на планете, тебе все равно не удастся с первого раза попасть в радиус той доски.

— Почему ты в этом так уверен? У меня довольно неплохая физическая подготовка, — не сдавалась Фостер, обнимая парня за талию и невольно втягивая аромат совершенного тела.

— Это я знаааааю, — надменно протянул нахал, явно намекая на их ежедневные физкультминутки, а точнее часы, — но, чтобы правильно метать ножи и не убить при этом случайно кого-нибудь в округе, нужно довольно долго практиковаться.

Они как раз вошли в комнату, и Алекса обязательно бы присвистнула, если бы могла. Она раньше как-то не заходила сюда даже, а сейчас, приблизившись к расположенной у противоположной стены внушительных размеров доске, поняла, о чем говорил Паша. В его комнате доска была в несколько раз меньше. Да и вообще совсем другая. Эта выглядит как мозаика из брусков дерева. Подойдя ближе, с интересом провела по брускам, оказавшимися влажными.

— Почему они мокрые? — повернула голову к Паше, раскладывающему ножи рядом на стуле.

Дуб обернулся.

— Так ножи легче входят в дерево и меньше его портят, — а потом подозвал ее к себе ладонями, — иди сюда.

Алекса выполнила просьбу и в предвкушении подошла к любимому.

— Смотри, вообще есть много техник метания, но естественно мы начнем с азов. И с ножей поменьше, — начал Паша, — а то не дай Бог ненароком метнешь нож не в ту сторону. Так у меня хотя бы останутся какие-то шансы.

Ал рассмеялась.

— Если я быстро научусь, можешь забыть о своем флирте с вертихвостками в университете, — предостерегла девушка, встречая удивленный и смеющийся одновременно взгляд черных глаз.

— Когда это я флиртовал?

— Да каждый день. Только и делаешь, что улыбаешься им своими проклятыми ямочками.

Теперь смеялся Дуб. Запрокинув голову назад, от души хохотал, заставляя Алексу щуриться и сильно стараться казаться серьезной.

— Так это все ямочки, а не я. Не сотру же я их.

— Ну да, конечно не ты, — фыркнула Ал, но потом сменив угрозу на милость, промурлыкала: — И не надо их стирать, они тебе очень идут.

— Да что ты? — как будто специально растянул губы в самой неподражаемой на свете улыбке, демонстрируя эти самые невероятные на свете ямочки. Сердце Ал сладко сжалось.

— Да. Но по поводу флирта ты меня услышал.

Дуб снова рассмеялся. Притянув к себе ревнивицу, поцеловал новоявленную ученицу в висок.

— Не переживай, любимая, даже если всех студенток собрать вместе, они не перевесят тебя на весах моих личных привилегий.