Сенлин поднял голову:

– Поверь мне, он не заметит. А если заметит, я объясню, что с опозданием принял меры к самосохранению. Я предотвратил бунт. Нельзя загонять рабочих до полусмерти и ждать, что они вернутся за добавочным наказанием.

– Возможно, – сказал Адам с ноткой сомнения. – Но почему сейчас? Если он узнает, то прикажет Ирен насадить твою голову на вертел. Зачем рисковать?

– Ну, я много об этом думал. И пришел к выводу, что наши перспективы довольно мрачные.

Адам засмеялся, попытался взять себя в руки, а потом сдался.

– О, но ведь твой список такой короткий: корабль, команда и ветер. Проще не бывает.

Сенлин закрыл книгу, но в ответ смеяться не стал. У него был сосредоточенный, болезненный вид человека, который не может позволить себе проиграть партию в карты. Ненадолго в комнате все замерло, не считая мельтешения тени мотылька, который колотился о желтую электрическую лампочку на потолке, стремясь к гибели.

– Вот какие проблемы я вижу. Во-первых, нам нужен корабль. Буксир или баржа не подойдут. Если корабль не будет достаточно проворным и минимально вооруженным, мы и мили от порта не отойдем, прежде чем нас возьмут на абордаж или собьют. Но если корабль будет большим, нам понадобится соразмерно большая команда, чтобы с ним управляться. Такого мы не можем себе позволить. Пока что забудем об этом.

Допустим, мы найдем скромное судно, для управления и обороны которого хватит команды из пяти-шести человек, с достаточно большим трюмом, чтобы вместить запасы еды, пороха, горючего и воды на несколько недель – судно, которое не будет ни слишком броским, чтобы привлечь внимание, ни слишком жалким, чтобы нас не пустили в более благородные порты. Безупречный баланс будет чем-то вроде дресс-кода в «Паровой трубе»: потертый шик. Даже если такой корабль существует, как мы его возьмем? У нас не так много людей, чтобы справиться с командой. Итак…

Сенлин умолк, вскинув палец, и глотнул из бутылки. Тихонько перевел дух и продолжил:

– Нам придется воспользоваться чужими руками в большом количестве, чтобы они сделали работу за нас. Но эти люди, кем бы они ни были, конечно, не будут заинтересованы в том, чтобы включиться в нашу битву, рискуя ради нас жизнями. И это ставит перед нами трудную задачу: как опустошить корабль… при условии, конечно, что мы сможем собрать маленькую верную команду, которая справится с ним, когда он отойдет от причала.

Чтобы сделать задачку еще более невозможной, вспомним про твою сестру, Волету. Суть проблемы не меняется. Родион забаррикадировался в собственной крепости, и у него, по моим подсчетам, по меньшей мере тридцать человек. Они изображают капельдинеров и рабочих сцены, но на самом деле, несомненно, это вооруженные охранники. У нас нет ресурсов, чтобы силой пробиться в «Паровую трубу» и вызволить ее. Нужно сделать так, чтобы в дверь вместо нас постучался кто-то другой. Значит, нам требуются две вспомогательные армии: одна – для опустошения корабля, и другая – для спасения твоей сестры. В настоящее время у нас нет ни одной.

– И команды тоже нет, – сказал Адам.

– И корабля, – услужливо добавил Сенлин.

Мотылек в очередной раз ударился о лампу и с роковым стуком упал на пол. Адам покачал головой:

– Но какое отношение все это имеет к поднятию жалованья работникам?

– Я пытаюсь завоевать их симпатию. Возможно, нам понадобится, чтобы они перешли на нашу сторону.

– В этом случае, независимо от величины, прибавки к жалованью не хватит.

– Ты, вероятно, прав, – сказал Сенлин и немного пал духом. – По крайней мере, может быть, они не поспешат свернуть нам шеи, если до этого дойдет.

– Похоже, твой план и впрямь продвигается, Том. Ты даже предусмотрел кое-что на случай, если грузчики попытаются свернуть нам шеи. Замечательно.

Поддавшись общему порыву, мужчины потянулись к стоящей между ними бутылке и схватили ее. Ни один, ни другой не разжал хватку. Во время неожиданного противостояния Сенлин встретился взглядом с Адамом. Юноша собирался сказать что-то еще, выразить мысли, и бутылка оставалась поводом для паузы, пока он подыскивал слова.

– Ладно, покончим с этим. Что у тебя на уме, Адам?

– Нам действительно нужно это сделать? Украсть корабль? Я хочу сказать, ты же сам себе противоречишь. Идея казалась чудесной, когда сутенер вывел нас из себя, но теперь, в ясном свете дня… – Он тянул себя за воротник, пока пуговица не расстегнулась. Сенлин почувствовал, что юноша размышлял об этом дольше, чем сидел в комнате. Может быть, с самого их визита в «Паровую трубу». Его фразы были слишком точными и отрепетированными для вспышки эмоций. – Мы заработаем сотню врагов: Родион, Финн Голл, портовые работники, команда и капитан, которых придется изгнать с корабля… Мы пустимся в бегство, и я не думаю, что когда-нибудь остановимся. Как мы будем жить без постоянной работы, дома или покровителя? Кому сможем доверять? Топливо будем воровать? Еду искать на свалке? Да что это будет за жизнь?

– А что за жизнь мы ведем сейчас? – спросил Сенлин.

– Ты сказал мне, что стоил Комиссару небольшого состояния. Ты его ограбил; почему бы не потребовать выкуп? Договориться о сделке. Дать ему то, что он хочет, и он тебе заплатит. Я в этом уверен. Вместо того чтобы бежать, мы могли бы купить свободу.

– Адам, – сказал Сенлин, резко отпуская бутылку и откидываясь на спинку кресла, скрестив руки на груди. – Могущественные люди не торгуются с такими, как мы. Они нас не уважают и не боятся, и поэтому ничто не помешает им отказаться от сделки. У них нет чести. Вспомни пиратов, из-за которых потерял глаз! Как это случилось? У вас же был уговор, верно? Но власти у тебя не было, и они об этом знали. – У Сенлина пересохло в горле, а на зубах собралась слюна. – Даже если бы – подчеркиваю, «если» – Комиссар был готов торговаться из-за выкупа, он бы согласился заплатить за две вещи. Во-первых, за его драгоценную картину, которой у меня нет. И во-вторых, за мою голову. Искренне надеюсь, что он вовсе про меня забыл. Это был бы наилучший сценарий.

В ответ на пылкие призывы Сенлина к здравомыслию Адам пожал плечами.

– Я не говорю, что в этом нет риска, продуманного риска, но ты строишь слишком много догадок по поводу того, что Комиссар может подумать о предложении, способном сэкономить ему усилия и время. Оно не кажется мне более нелепым, чем замысловатый план с кражей корабля. – Излучая упрямую юношескую уверенность, которая затронула в Сенлине старую учительскую жилку, Адам с самодовольным видом договорил: – Я лишь пытаюсь быть разумным.

– А я пытаюсь спасти твою сестру! – крикнул Сенлин яростней, чем намеревался.

Адам, пусть и сбитый с толку вспышкой гнева, настаивал на своем:

– Даже если у тебя нет картины, ты мог бы продать ему сведения о том, у кого она есть. Будь у нас в кармане хоть немного денег…

– Нет, Адам! Нет, я не собираюсь торговаться с Комиссаром. Хватит об этом! – Сенлин стукнул по столу так, что книга подскочила. У Адама сделался вид, словно его ударили, о чем капитан порта сожалел, но это не охладило его пыл. – Послушай, ты никогда не соберешь достаточно денег, чтобы вырвать Волету из кабалы, потому что Родион не желает ее отпускать. Он заберет твои деньги и продаст ее снова, кому-то другому. А почему нет? Как ты сможешь его остановить? Если хочешь увидеть сестру свободной, нам придется все сделать самим!