Ссылка на женщину, которая ожидает в России, снова пробудила в Данте ярость. Ехидное упоминание о молодых людях было откровенным и зловещим.

Казалось, гнев способен сожрать его.

– Если я предпочту не убегать, что вы сделаете? Обнародуете письмо Фартингстоуна, свидетельствующее про­тив меня? Отдадите меня под суд? Кто знает, какие при­знания в этом случае я сделаю? Или, может быть, вы рас­скажете о моих делах Леклеру и вынудите его вызвать меня на дуэль? – Сиддел принялся смеяться. – Могу себе пред­ставить. Леклер и я деремся на дуэли, и свет понимает, что он делает это с целью защитить вашу честь. Я предам глас­ности, как ваша жена втайне встречалась со мной.

Гнев полностью заглушил здравый смысл, требуя раз и навсегда разобраться с этим человеком.

– Или, может быть, я поведаю обществу историю на­падения на вас и скажу, что Леклер решил, будто виноват в этом я.

– Если вы знаете об этом, то, конечно, виноваты.

– Ваши вопросы к Кавано вынудили его озаботиться. Вы становитесь надоедливой мухой. Однако свету будет из­вестно лишь то, что ваш брат дерется на дуэли потому, что вы слишком трусливы. – Он ухмыльнулся. – Здесь нет ни­ чего нового.

Холод погасил пожар и ярость, сменив их на опасное спокойствие.

Он испытает наслаждение, убив этого человека. Он де­сять лет готовился к этому.

На лице Сиддел а была написана уверенность, что он вы­живет.

– Письмо Фартингстоуна должно стать моим, если я выиграю, – сказал он.

Данте засунул письмо в сюртук и взял пистолет.

– Конечно. Давайте найдем для вас оружие.

Сиддел сунул руку под сюртук.

– Оружие у меня с собой.

– В таком случае выйдем наружу.

Держа в руках пистолеты, идя бок о бок, они вышли в вестибюль. Постепенно внутри Данте выкристаллизовался лед. Удовлетворение, которое он получит, погрузило его в состояние эйфории. Не только Сиддел умрет. Умрут также горькие воспоминания и чувство обиды. Равно как и ощу­щение старой вины.

Сиддел открыл дверь.

Солнце пробивалось сквозь облака, от дождей земля благоухала и источала пьянящие ароматы. Должно быть, по­рыв легкого ветерка принес Данте образ, который расто­пил лед в его душе.

Это был образ Флер, которая вопреки всему верит в то, что он защитит ее, Флер в его объятиях, дарящая ему любовь, которая делает жизнь стоящей, дает ей смысл. Флер с их ребенком на руках, которая нуждается в его силе, видит в нем опору, когда ее начинают преследовать страхи.

Сиддел остановился, и Данте последовал его примеру.

– К нам едут гости, – сказал Сиддел.

Это вывело Данте из размышлений. Он обнаружил, что его покинули и пожар, и лед. Так же как и уверенность в справедливости дуэли.

Он посмотрел на дорогу. В четверти мили к ним на хо­рошей скорости спешили два всадника.

– Свидетели будут полезны, – заметил Сиддел. – Кто бы это ни был.

Данте вышел из дома, показал жестом на лошадь.

– Садитесь и скачите. Я прослежу за тем, чтобы вас не преследовали.

– Я никуда не собираюсь ехать.

– В таком случае вас повесят. Я не стану исполнять роль вашего палача, как бы мне ни хотелось.

– Все образуется. Напрасно вы сомневаетесь.

– Так давайте делать так, чтобы все образовалось. Я не собираюсь вас убивать. Если я убью, это ничего не изме­нит.

– Вы трус.

– Если мы сойдемся, вы труп. Уезжайте.

Внезапно самоуверенность покинула Сиддела. Он по­смотрел в отчаянии на всадников, затем на свою лошадь.

– Но сперва я требую у вас это письмо.

Данте посмотрел на приближающихся всадников.

– Уезжайте, пока можете, иначе…

Хлопок заставил его замолчать. От толчка в левое пле­чо он покачнулся. Острая боль пронзила ему грудь.

Он в изумлении повернулся к Сидделу и увидел, что тот отбрасывает дымящийся пистолет и делает шаг к нему. Гля­дя на него, нельзя было усомниться в его намерении совер­шить убийство.

Данте поднял пистолет и выстрелил.

Данте уставился на тело Сиддела. Он с трудом удержи­вался на ногах. Уже почти теряя сознание, он слышал, как к нему приближались несущиеся галопом лошади.

– Проклятие! – вскричал знакомый голос.

Лошадь остановилась, и перед Данте предстал Верджил, приняв на себя тяжесть готового рухнуть тела.

– Доброе утро, Вердж…

– Черт возьми! Не разговаривай! – Верджил осторож­но опустил его на землю. – Когда человек Бершара сооб­щил, что Сиддел выехал из Лондона и направился к северу, Сент-Джон и я решили последовать за ним, но я не мог и подумать, что Сиддел замыслил убийство.

Данте было безразлично, что привело Верджила сюда. Ему сейчас стало все равно. Боль усиливалась, туман за­стилал глаза.

Сент-Джон перешагнул через тело Сиддела, наклонил­ся над Данте и осмотрел рану.

– Пуля едва не прошла насквозь. Нужно срочно оста­новить кровотечение.– Он принялся стаскивать с Данте сюртук. – Я просил тебя быть осторожным, Дюклерк.

Прежде чем Сент-Джон успел снять сюртук, Данте из­влек из него письмо Фартингстоуна и отдал брату.

Туман опустился на землю, и все сделалось черным.

– Данте выглядит здоровым, – сказала Диана Сент-Джон. – Твоя забота о нем помогла ему быстро встать на ноги.

– Не знаю, насколько моя забота была эффективной, но я с удовольствием ухаживала за ним.

Она все время сидела рядом, меняла бинты и вместе с ним испытала облегчение, когда стало ясно, что рука и предплечье будут функционировать нормально. За послед­ние две недели их отношения стали еще более доверитель­ными. Ее поражало, насколько любовь обогащает чело­века.

Ее сердили слишком частые посещения друзей и чле­нов семьи, потому что они воровали у нее моменты счастья и радости. Сущим испытанием для нее были визиты Леклера, потому что они были ежедневными и длились по часу и больше, к тому же ей приходилось уходить из комнаты, когда братья беседовали.

Она опасалась, что нежданное нашествие гостей сего­дня означает, что их интимная идиллия закончилась раз и навсегда.

Диана сидела с Флер в гостиной, наслаждаясь свежим июньским ветерком. Она приехала с мужем, который в этот момент беседовал с Данте в библиотеке.

Сегодня прибыли не только супруги Сент-Джон. Еще три женщины образовали кружок в гостиной; Первой яви­лась Шарлотта, затем Бьянка и Леклер и, наконец, герцо­гиня Эвердон с мужем. Все мужчины, в том числе и те, ко­торых Флер не знала, сразу направились в библиотеку.