и рабовладельцев. В Древней Руси торговля, ростовщичество и денежное хозяйство в период формирования классового общества, в IX–X вв., несмотря на свое абсолютное развитие, не играли столь существенной роли, как в Древней Греции, Риме в стадиально ту же эпоху. Фр. Энгельс указывает: «Для того же, чтобы рабский труд сделался господствующим способом производства в целом обществе, общество должно достигнуть гораздо высшего развития производства, торговли, и накопления богатств»[358]. Род трансформируется в «локализированный микрокосм» — общину, вервь с ее устойчивостью и застойностью.

Где патриархальный род успел переродиться в сельскую общину, там создаются особо благоприятные предпосылки для возникновения феодализма — как путем захвата общинной земли выделившимися из среды самой же общины, но оторвавшимися от нее богатыми, военизированными и потому сильными людьми, превращающимися в феодалов, так и путем подчинения общины и обложения ее данью, превращающейся в ренту-налог, в результате завоевания[359].

В условиях существования общины ее структурная устойчивость препятствует развитию рабовладения, так как последнее потребовало бы коренной ее ломки, тогда как при феодализме она продолжает существовать, но превращается из организации свободных в организацию зависимых.

Для сельской общины путь к феодализму значительно естественен и проще, чем путь к рабовладельческой формации[360].

Таким образом, внутренние, имманентные условия развития общественного строя порождают на территории Древней Руси из доклассового общества феодализм, а не рабовладельческую формацию. Конечно, в условиях феодального окружения Русь не могла начинать с античного рабства, но, несмотря на большое значение внешних факторов, вроде влияния Византии, Хазарии и т. п., на процесс складывания феодальных отношений, обусловленный втягиванием определенных слоев древнерусского общества в орбиту их влияния путем торговли, походов, участия в дружинах, в войсках соседних полуфеодальных и феодальных государств и т. д., все же первенствующее значение следует придавать первым, т. е. внутренним, причинам.

С исчерпывающей полнотой этот вопрос был освещен Б.Д. Грековым, и остается только удивляться, как снова могла возникнуть дискуссия на тему: была ли Киевская Русь рабовладельческим обществом?[361] Для В.И. Ленина не было сомнений в том, каким периодом следует датировать зарождение и развитие феодально-крепостнического строя в России. Этой датой для Ленина были времена «Русской Правды»[362]. Начало крепостничества Ленин относит к IX в., т. е. ко временам образования древнерусского государства, но характеристику феодальных отношений в Киевской Руси Ленин дает начиная с XI в., со времен «Русской Правды».

Нельзя думать, что в IX–XI вв. вся Древняя Русь в смысле зарождения и развития феодализма представляла собой нечто единое. Вокруг больших городов — передовых центров Русской земли, таких как Киев, Новгород, Чернигов, Переяславль, Смоленск, Полоцк, Червень, Ростов, Псков, Изборск, Белоозеро, Туров и др., создавался ранний феодальный мир. Это были типичные города — феодальные центры с боярами, дружинниками, «старцами градскими», купцами, ремесленникам, челядью, «простой чадью» и т. п. В определенном радиусе от них располагались крупные земельные владения и жил сельский зависимый люд. Крупное землевладение зиждилось на эксплуатации труда холопов и всякого рода слуг и кабальных людей, покрываемых единым названием «челядь». Господствовала отработочная рента — барщина.

В.И. Ленин указывает: «…отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена Русской Правды)…», а в другом месте отмечает: «отработочная система хозяйства безраздельно господствовала в нашем земледелии со времен Русской Правды…»[363]. Остальной сельский люд — общинники — платят князю дань, «кормят» его дружину, «повоз везут», отдают часть своих продуктов во время полюдья, платят всякие «виры» и «продажи», содержат «княжеских мужей» и слуг. Но процесс распада общины идет все быстрее и быстрее. Сельский люд, разоряясь, идет в кабалу к князю и прочим «нарочитым людям». Растет и множится число кабальных людей, эксплуатируемых путем барщины. Они пашут «ролью», косят сено, ухаживают за скотом, обслуживают двор господина, сеют, жнут, молотят, бьют зверя, ловят рыбу и дичь и т. д. Все большее и большее число холопов и изгоев садятся на землю во владениях князя, церквей и бояр и, по сути дела, превращаются в крепостных. Степень угнетения высока, последнее близко к рабству. Княжие даньщики и бояре со своими дружинами, получившие в лен дань со смердов, проникают в самые отдаленные уголки Древней Руси, и не спасают общинников ни леса дремучие, темные, густые, ни болота непроходимые, ни реки широкие, многоводные, ни мужественное сопротивление, ни «встань». Княжой даньщик облагает их данью, княжой вирник собирает «виры» и «продажи». Всюду снует княжеская администрация: мостники, ябетники, городники, мечники и т. д., всюду — его дружинники, сопровождающие «княжих мужей», направляющихся в разные места земли Русской за данью и поборами, за «скорой» и медом, за воском и челядью. Вскоре земля общинников то здесь, то там становится княжеской собственностью. Всюду появляются княжие «рольи» и «нивы», «ухожаи» и «места», огражденные межами и «знаменными дубами». За нарушение границ княжеских владений каждый, кто «межоу переореть» или стешет «знак» на дубе, подвергается штрафу. На лугах пасутся стада скота и косяки лошадей. Весь скот помечен княжеским «пятном». В княжеских доменах хозяйничают огнищане, тиуны, старосты, рядовичи — княжеская вотчинная администрация, «иже людей грабяху» и «отягая» «сельские люди» всякими работами и поборами. Растет княжеская собственность. На всем княжеские знаки. «Знаки княжеской собственности, первые сведения о которых дошли до нас от середины X в., дожили до середины XII в. За двести лет своего бытования в Киевской Руси княжеские знаки ставились на княжеских монетах, на печатях, скреплявших государственные документы, на перстнях, которыми запечатывали восковые печати. Княжеские знаки, отлитые из бронзы, носились на груди княжескими тиунами; княжеские знаки были на поясах дружинников, сопровождавших своего князя, на оружии, на боевых знаменах княжеских войск. Княжеские знаки ставились на слитках серебра, принадлежавших князю, на княжеских товарах, отправлявшихся за границу. Княжескими знаками метили свои орудия производства ремесленники-холопы, работавшие на княжеском дворе, — гончары, кирпичники, златокузнецы. Княжескими знаками был помечен весь живой и мертвый инвентарь княжеского хозяйства — кони, бортные ухожаи, земля»[364]. Идет окняжение земли, а с ним вместе насильственное закрепощение сельского люда и экспроприация его земельных угодий. Но это стало возможным только потому, что богатство и вооруженная военная организация варварской феодализирующейся знати Древней Руси дали ей возможность прежде всего накопить силы и средства для дальнейшего захвата земель и вовлечения сельского населения в орбиту феодального хозяйства, а это накопление произошло в результате эксплуатации холопов и закабаленной челяди. Только таким путем она смогла превратить сельского общинника-данника в рабочую силу своего феодального хозяйства, а дань — в феодальную ренту. Те же формы эксплуатации, которые были характерны для холопов и кабальных людей, а