именно отработки, определяют собой организацию эксплуатации закрепощенных общинников, смердов и прочего сельского люда, потерявшего свою свободу и собственность в результате насильственного захвата[365]. Древняя барщина значительно отличается от позднейшей. Обработка «рольи» и «нивы» играет не всегда решающую роль. Зависимый люд ранней вотчины эпохи генезиса феодализма не только пашет землю. Он должен обслуживать своим трудом двор господина и исполнять всякого рода работы по двору и дому. Кроме того, полупромысловый характер вотчины той поры приводит к тому, что обслуживание всякого рода угодий — охота, ловля рыбы, сбор меда пчел на «борных ухожаях», пастьба скота и т. д. — составляло немалую долю барщинных работ.

Число зависимого люда все время быстро растет. Даннические отношения охватывают почти весь сельский люд. Данники постепенно превращаются в феодально-зависимых, и число свободных общинников непрерывно уменьшается. Этот процесс обязан своим бурным развитием росту боярской земельной собственности, собственности, во-первых, оседавших на землю княжеским «пожалованием» (и уже не дани с земли, а самой земли) дружинников, вчерашних «воев» и «съветников» князя, а во-вторых, всяких «нарочитых» и «лучших людей», развертывающих свое хозяйство в результате закабаления, скупок, долговых обязательств, ссуд и т. п., а позднее, после включения «земского боярства» в состав княжеской дружинной прослойки, и княжеского «дарения».

Расширяется боярское хозяйство, и боярская вотчина как бы в миниатюре копирует княжескую. Там — те же огнищане, тиуны, старосты, рядовичи, что и в княжеском домене. Боярскую вотчину охраняет все та же «Русская Правда», устанавливающая штрафы за убийство ее представителей: «…тако же и за бояреск», как и за княжеских огнищан, сельских и ратайных тиунов, рядовичей и т. д. («Русская Правда» по Троицкому списку). «Знаки» и «пятна» отмечают боярскую вотчину, боярские земли и угодья, боярский скот и т. д. Имущество бояр передается по наследству, растет, накапливается. Так складывается боярская и церковная земельная собственность.

Вместе с развитием феодального землевладения море общин, окружавшее ранее, в IX–X вв., древнейшие центры Руси, постепенно исчезает. Эти центры, окруженные еще общинами, среди которых идет автохтонный процесс выделения феодалов, все более и более втягивают в орбиту своего влияния периферию. Процесс самозарождения феодалов ускоряется включением районов, население которых ранее было обложено только данью, в орбиту влияния крупных феодальных центров. Общинник превращается в зависимого смерда, земля его экспроприируется, а господствующая знать — «лучшие мужи», «нарочитые люди» и т. д. — при оказании покорности входит в состав дружинников князя, а при сопротивлении уничтожается. Феодализм растет вширь и вглубь, перерабатывая, трансформируя и уничтожая родовые, первобытно-общинные отношения.

Так возник феодализм в Древней Руси. От патриархальных семейных общин VIII–IX в. к земельной общине IX–X столетий через выделение родоплеменной знати и возникновение в результате разложения сельских общин «земского боярства» к классу феодалов, сложившемуся во всем своем многообразии в XI столетии, от полупатриархальных форм земельной собственности к княжескому домену и феодальной боярской и церковной вотчине, от эксплуатации раба и кабальной челяди, «от первобытных форм рабства к крепостничеству» (Ленин), от узурпации власти родоплеменной знатью к древнерусскому государству — таков был путь древнерусского общества в дофеодальный период IX–X вв. и начала XI в. Русь этого времени — Русь «полупатриархальная-полуфеодальная», пестрая и лоскутная, несущая в своей общественной и политической структуре и остатки первобытных, патриархальных отношений, и рабство, и непрерывно растущие вплоть до своей победы феодальные формы господства и подчинения.

Глава V.

У истоков Киевского государства.

Первые государственные образования восточных славян

Откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть» — так начинает свой рассказ о начале Руси «Повесть временных лет.

Не успели отшуметь раскаты грома славянской «бури и натиска», не успели закончиться войны и походы первых русских князей эпохи «славного варварства» (К. Маркс), еще только складывались контуры социальной, политической и культурной жизни «полупатриархальной-полуфеодальной» Руси и возникала «аляповатая и скороспелая, скроенная… из лоскутьев» (К. Маркс) древнерусская держава, как естественно пробудившийся интерес к истории своего народа, к его славному прошлому заставил первых русских летописцев времен Ярослава Мудрого приняться за составление начальных летописей.

Они пытались осмыслить исторический процесс развития русского народа, складывания его культуры и государственности, и первый вопрос, который задавал себе древний летописец, был вопрос о начале Руси, о возникновении Русского государства: «Откуда есть пошла Руская земля?»

Византийские хроники, юридические источники, народные предания и сказания, рассказы очевидцев, погодные записи, жития легли в основу первых летописей. Наивность и несовершенство методов исследования нисколько не умаляют значения этих первых исторических трудов. «Рукою летописца управляли политические страсти и мирские интересы», и интересы летописца были прежде всего интересами всей земли Русской[366].

Древние летописные своды — это не просто источники, это уже исторические труды. Они свидетельствуют о патриотизме, о чувстве национальной гордости, об интересе к далекому прошлому Русской земли, о большой, кропотливой и вдохновенной работе по подбору источников и их осмыслению в рамках научных представлений той поры.

Все умножающееся число всевозможного рода исторических произведений — летописей, «слов», «похвал», «житий» и т. п. — говорило о непрерывно растущем интересе к истории своего народа среди образованных людей Древней Руси, а многочисленные былины и сказания, эта история народа, рассказанная им самим, лишь изредка попадавшие на страницы летописи, свидетельствовали о стремлении широких народных масс сохранить предания родной старины и передать их своим далеким потомкам.

Чувством величайшей гордости за свое прошлое, за свой народ, за землю Русскую веет от этих исторических произведений.

«Откуда есть пошла Русская земля?» — поставил вопрос летописец и посильно попытался ответить на него, ответить всем своим трудом.

С тех пор прошло почти тысячелетие. Сколько ученых снова и снова ставили его, этот вопрос, в своих трудах и отвечали на него, но можно ли считать его решенным? Нет.

Работы советских историков (Б.Д. Грекова, С.В. Юшкова, М.Д. Приселкова, В.А. Пархоменко и др.) и археологов (В.И. Равдоникаса, М.И. Артамонова, П.П. Ефименко, Б.А. Рыбакова, Н. Макаренко, А.В. Арциховского, В.А. Городцова, П.Н. Третьякова и др.), посвященные отдельным сюжетам из истории восточнославянских племен II–X вв. и образования древнерусского государства или проблеме Киевской Руси в целом, в значительной степени приблизили разрешение основного вопроса истории Древней Руси. В этом приближенном разрешении мы и попытаемся поставить вопрос об образовании русского государства, отнюдь не претендуя на исчерпывающее разрешение проблемы.

Далекими предшественниками Киевского государства были первые примитивные политические образования антских времен. Это были огромные межплеменные объединения, объединения не родовые, а политические. Рожденные тем общественным строем, который мы, следуя Фр. Энгельсу, называем «военной демократией», они как бы стоят на