– Ага, Оля, наконец-то, приступила к ремонту. Теперь там будет не страшно находиться, и мы вскоре сможем приехать на новоселье.

– Круто.

Мой любимый ловко заворачивает к воротам роддома, паркуя свой чёрный автомобиль, и я распахиваю дверцу, с наслаждением вдыхая знойный летний аромат травы.

Опускаю ноги, обутые в красные лодочки на землю и осматриваю восторженным взглядом здание роддома. Вот-вот двери откроются, и выйдет Инна с младенцем на руках.

Что я ей скажу?

Сглатываю вязкий комок, стоящий в горле и наблюдаю, как Никита забирает с заднего сидения роскошный букет из кустовых маленьких розочек.

– Идём?

– Ага.

Киваю, расправляя свою юбку-карандаш, и беру любимого под локоть. Погода радует – такого чудесного денька не было целую неделю, и вот, наконец, снова долгожданная жара настигла жителей Столицы.

– Егор не приехал, как я понимаю?

– Да. Он и отцу сказал, что не приедет. Твёрдо намерен развестись с Инной, не может ей простить связь с Юрой.

– И я его понимаю.

– Я тоже, но я так надеялась.

Закусываю нижнюю губу, пытаясь подавить рвущийся наружу вздох отчаяния, и подхожу к нижней ступеньке лестницы.

Что я скажу Инне?

Неожиданно двери роддома распахиваются, и на улицу выходит Аморалова, облачённая в длинное нежно-голубое платье. Ещё полную талию перехватывает шёлковый широкий пояс, а на руках женщины – белоснежный конверт с голубым бантом.

Она расплывается в счастливой улыбке при виде нас и тут же начинает искать глазами Егора, закусывая губу. Я вижу, как на её лицо наползает маска грусти, и еле слышно вздыхаю.

– Егор не приехал?

Качаю головой.

Никита бережно принимает младенца из рук огорчённой матери, пытаясь разрядить ситуацию:

– Дай-ка мне своего крестника. Ох, какой он большой!

– Ага. Смотри, не урони.

– Ну, я уж постараюсь.

Инна смотрит на меня потухшим взглядом, спускаясь по лестнице, и у меня начинает болезненно щемить в сердце. Всё-таки, я до конца надеялась, что Аморалов смягчится.

На это надеялась и его жена, делая пол-утра нежный макияж.

Подходим к чёрной «Тойоте», и тут к дверям роддома на огромной скорости подъезжает чёрный внедорожник. Он визжит шинами, останавливаясь, и все мы оборачиваемся, глядя на мужчину, выходящего из автомобиля.

– Егор!

Инна поднимает руку вверх, и её лицо тут же озаряет искренняя, счастливая улыбка. Мужчина оборачивается на нас, и я понимаю, что Аморалова не ошиблась, признав в водителе чёрного внедорожника, своего мужа.

Выдыхаю.

Егор вынимает с заднего сидения огромную корзину с жёлтыми розами и, расплывшись в довольной улыбке, бежит к нам.

– Опоздал? Дайте мне хоть взглянуть на моего сына!

Я отступаю на два шага назад, подталкивая Инну к супругу, а Никита аккуратно передаёт мирно сопящего младенца подоспевшему мужчине.

– Твоего сына?

В глазах Инны стоят слезы, и она с нежностью глядит на супруга, который ещё пять минут назад её и видеть не хотел.

– Конечно, моего. И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что он не мой! Гляди, как похож – и бровки беленькие, и глазки серые, и носик картошкой. Вылитый я!

– Но…

Инне ещё, видимо, до конца не верится в то, что это происходит наяву. Но супруг шикает на неё, подняв указательный палец вверх:

– Про телегонию слышала?

– Дддааа.

– Я хорошо изучил эту теорию, так как один мой давний знакомый был помешан на ней. Так вот, в этом малыше – мои гены, я уверен!

Толкаю Аморалову в бок и она, утирая слёзы ладошкой, счастливо кивает. Ладно, пусть так. Главное, чтобы Егор и сам в это уверовал и действительно относился к малышу, как к родному.

Егор суёт жене в руки корзину с цветами, а сам забирает из рук Купцова малыша, от радости причмокивая губами.

– Ути – пути, кто тут у нас такой маленький?

Я смотрю, как воссоединившаяся парочка с ребёнком на руках аккуратно забирается во внедорожник, и прижимаюсь теснее к Никите, со счастливой улыбкой на губах. В глазах любимого тоже блестят слёзы – даже моего рыжебородого пирата растрогала эта милая картина.

– Всё закончилось хорошо, правда?

– Конечно. По-другому и быть не могло.

– Точно!

Любимый наклоняется ко мне и я, блаженно прикрыв глаза, принимаю его нежный осторожный поцелуй.

Порыв тёплого летнего ветерка ласково трепет мои волосы и все негативные мысли улетучиваются из моей головы. Теперь мы сможем, наконец-то, вздохнуть свободно и жить дальше счастливо, не оглядываясь назад.