Брат смерил друга сердитым взглядом. Его слова были пропитаны угрозой.

Кай не ответил, лишь стиснул зубы и внимательно посмотрел на Дэймона. Он знал, что ее слова не были чушью.

Кровь просачивалась сквозь пальцы Натальи. Осмотрев стол, я заметила на полу ножку разбитого бокала. Ее острый конец был испачкан кровью. Видимо, женщина порезалась.

– Она ранена, – продолжил Кай. – Нужно вызвать «скорую». Думаю, она могла удариться и головой.

– Я об этом позабочусь. Ты уже достаточно сделал! – Дэймон оглянулся, поймав мой взгляд. – Ты подверг ее опасности. Ей вообще нельзя здесь находиться.

– Что-то я не заметил, чтобы ты принял какие-либо меры, чтобы это исправить.

– Достаточно, – вмешалась я, сделав шаг вперед.

У нас были проблемы посерьезнее. Психическое состояние Натальи явно ухудшилось после ее исчезновения три года назад. Она столько всего наговорила, да еще и в присутствии Кая… Сложно предсказать, каких еще выходок можно было ждать от этой женщины.

Гэбриэл не потерпит позора. Что нам с ней делать?

– Уходи, – приказал брат Каю. – Я позвоню отцу.

Кай не шевелился, терзаемый сомнениями.

– В том, что она ранена, виноват я. Мне нужно убедиться, что твоя мать попадет к доктору.

– А если она расскажет кому-нибудь в больнице, что ты ее ударил? – возразил Дэймон. – Уверен, это сотворит чудеса с твоими заявлениями в колледж. – Он покачал головой. – Просто сваливай отсюда. Моя семья проследит, чтобы с ней все было в порядке, и не позволит трепать языком. Не беспокойся. Все эти сцены никому не нужны.

Кай колебался, вероятно, переживая о том, получит ли Наталья помощь, но было очевидно, что у Торренсов имелись серьезные семейные проблемы. Он должен был понять, почему Дэймон хотел предоставить возможность разобраться с Натальей отцу. Никаких больниц. Никаких копов. Мы все были заинтересованы в ее молчании.

Кай взял меня за руку.

– Идем.

Но Дэймон схватил меня и дернул к себе.

– Она моя, – сказал он своему другу.

– Черта с два! – Кай нахмурился. – Я видел твое лицо, старик. С тобой не все в порядке. Ты можешь обидеть ее.

Мой брат покачал головой, не утруждая себя оправданиями. Эта его черта восхищала меня, и я мечтала воспитать такую же в себе. Что бы ты ни сказал, люди всегда будут думать по-своему, и не потому, что верят в свою правоту, а потому, что в них от природы заложено стремление всегда быть правыми. Защищая себя, ты подпитываешь чужую жажду конфликтов. Если не оправдываешься, то ставишь точку в разговоре. Ты. А не твой оппонент.

Внезапно я подумала о том, не был ли Кай прав. Что могло произойти, если бы он не вмешался?

Повернувшись ко мне, Дэймон кивнул в сторону друга.

– Значит, иди с ним. Вперед.

Я стояла, не в силах пошевелиться.

– Все нормально. Уходи, если хочешь.

– Дэймон…

– Ты хочешь, я знаю. Ты мне не нужна и никогда не была нужна.

В груди словно образовалась дыра. Зачем он так? Почему он всегда так поступал?

– Идем, – распорядился Кай и взял меня за руку.

Я увернулась.

– Уходи, – шепнула я, наклонив голову, не в силах посмотреть ему в глаза. – Возвращайся на вечеринку.

– Бэнкс!

– Я никогда его не оставлю, – крикнула я.

Подойдя к брату, я мысленно внушала Каю, чтобы он ушел.

Сегодня я дважды выбрала Дэймона. Кай не знал, что мы – семья. Если бы знал, возможно, понял бы меня, но эта информация все равно ничего не изменила бы. Дэймон всегда стоял для меня на первом месте.

Брат сжал мою ладонь – едва уловимый жест, свидетельствовавший о том, что он меня простил.

– Таковы уж цыпочки, чувак, – усмехнулся Дэймон.

Между ними повисла тишина. Я буквально чувствовала на себе взгляд Кая. Он хороший парень, но у нас ничего не выйдет: он не позволит в третий раз оставить себя в дураках. Я смотрела на Наталью, боясь взглянуть на него, и каждая секунда молчания казалась вечностью.

– Да, – ответил парень. – Безумная ночь, верно? – Краем глаза я заметила, как он попятился. – Увидимся в школе в понедельник.

Кай ушел. И чем дальше он удалялся, не оглядываясь, чтобы вернуться за мной, тем болезненней сжималось мое сердце. Позже, когда останусь один на один со своими мыслями, я буду гадать, что бы случилось, если бы я последовала за ним. Если бы приняла его руку и пряталась с ним всю оставшуюся ночь.

Дэймон притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

– Хорошая девочка. Ты никогда меня не подводишь.

Наталья издала стон, ее веки задрожали и начали подниматься. Ее рука была в крови, но, несмотря на серьезный порез – или несколько порезов, – кровотечение было не таким уж сильным. И все же нам нужно было доставить ее к врачу, чтобы наложить швы или типа того.

Отдав мне свой телефон, брат присел на корточки и посмотрел на нее.

– Позвони Давиду. Скажи ему, чтобы тащил свою задницу сюда и забрал тебя. Подожди его в фойе.

– Почему ты сам не отвезешь меня? Давай просто…

– Я вернусь домой позже, – прервал он меня, не сводя глаз с матери. – Нужно тут прибраться.

Наши дни

Лавируя между прохожими, я быстро шла по оживленной улице. Одну руку держала в кармане пальто, а во второй несла большой конверт с очередной версией контракта для Кая. Он должен был работать в додзё, но, когда я закончила выполнять утренние поручения, парень прислал эсэмэску, попросив встретиться с ним в клубе. Проклятье, ему ведь известно, что у меня нет машины.

К тому же я не была готова встретиться с Каем лицом к лицу.

Вчера в отеле, на потайном этаже, в комнате без телефонов и телевизоров, случившееся казалось невероятным. Как будто это был сон, от которого меня пробудили, а я продолжала закрывать глаза, чтобы вновь уснуть и вернуться туда. Неужели прошло всего несколько часов?

Кай пытался выудить из меня еще немного информации, но давить не стал. Когда я снова возвела вокруг защитные стены, поняла: он не хотел испортить то, что между нами произошло. Кай умел читать мое настроение, стоило отдать ему должное за это.

Он хотел отвезти меня домой, но я ушла прежде, чем между нами разразилась очередная ссора. Когда оказалась на улице под дождем, все восхитительные ощущения внезапно рассеялись бесследно. Почему я не могла избавиться от чувства вины и стыда, словно на меня все это время был направлен осуждающий взгляд Дэймона?

Ну, трахнула я парня. Кому какая разница? Мне это понравилось. И что тут такого?