Он всего лишь животное! Как она может..?

— Ложись.

От его приказа кожа покрылась мурашками, а между ног стало настолько влажно, что смазка потекла по бедрам. Так стыдно за собственную реакцию ей никогда еще не было. Да с ней вообще никогда такого не происходило.

Ненавидя саму себя за дрожь предвкушения, Аглая медленно опустилась на мягкие шкуры и легла. Взгляд Дамазы путешествовал по ее телу, грудь тяжело поднималась и опадала от дыхания. Быть желанной таким мужчиной — в обычной жизни Аглая не раздумывая бы бросилась в его объятия и подчинилась его приказам. Просто провести с ним ночь, осознавая, насколько сильно он ее желает. Понимая, что может утолить его жажду и исполнить самые потаенные фантазии. Даже если бы у них не было будущего. Просто одна ночь, о которой потом можно вспоминать. Которая будет ее согревать от стужи в душе.

Но в этом мире… Он даже не человек. И он ее презирает. Возможно, даже ненавидит. Ведь она ведьма. И не девственна. И наверное есть еще тысяча причин для его ненависти.

Она тоже должна его ненавидеть. Обязана! А не дрожать от желания…

— Разведи ноги.

Дамазы опустился рядом с ней на колени. Аглая покачала головой.

Он снова повторил.

На этот раз угрожающе и свирепо:

— Разведи и подними ноги.

— Нет…

Неожиданно он улыбнулся и наклонился. Скользнул по ее губам языком. Аглая почувствовала чуточку солоноватый привкус. Ее собственная кровь.

— Я надеялся, что ты откажешься…

Он силой развел ее колени и устроился между ног. Аглая застонала. Не было ничего настолько же возбуждающего, как этот невероятный мужчина между ее ног. Внутренний голос шептал: «Ты должна его ненавидеть».

Но дыхание срывалось от его восхищенного голодного взгляда, когда он смотрел на нее.

Она была пьяна от него. Так сильно, что даже не осознавала, что он творит. Очнулась только когда поняла, что он затянул пояс вокруг ее колена. Поднял ее ногу и ловко привязал выше локтя.

Аглая протестующе вскрикнула:

— Стой! Что ты делаешь?

Он протянул другой конец поперек ее груди, зацепив взбудораженные соски. И сделал то же самое: привязал колено к локтю. Теперь она была бесстыдно раскрыта. С задранными к плечам ногами и беззащитной плотью. Полностью в его власти. Полностью подчиненная и доступная ему.

Дамазы сполз вниз, оказываясь напротив ее промежности. На лице появилось странное выражение. Суровая сосредоточенная маска. Уголок рта заметно подрагивал, а глаза горели еще ярче. Крылья носа дрожали, раздуваясь.

Аглая несколько раз подергала ногами, но безрезультатно. Он лишил ее даже малейшей возможности спрятаться.

Хуже того, она возбуждалась от его горящего взгляда. Кадык на мощной шее несколько раз судорожно дернулся, когда он тяжело сглотнул и наклонился еще ниже.

Аглая ощущала, как ручейки влаги покидают ее тело. Плоть жадно набухала, как будто тело обладало собственной волей и хотело показать, как он действует на хозяйку.

Дамазы выдохнул, и Аглая дернулась от горячего воздуха, опалившего нежные складки. Он нагнулся и уткнулся носом в полоску волос. Так жадно вдохнул, как будто хотел втянуть ее в себя целиком.

Боже, он нюхал ее. Ее запах… Как она пахнет… там. Дамазы закрыл глаза и застонал. Стон смешался с уже знакомым тихим рычанием.

Его пальцы впились в ее талию, и началось самое настоящее сумасшедшее пиршество.

Оборотень совершенно обезумел. Он сполз еще ниже и, как голодный, накинулся на ее плоть. Аглая еще ни разу в жизни не испытывала подобного. Она даже не знала, что такое возможно.

Он начал облизывать ее влажную плоть, жадно обхватывая губами чувствительные складочки и втягивая их в рот. Играл языком, то жестко надавливая, то быстро теребя из стороны в сторону.

Аглая изо всех сил пыталась сдержать стоны. Но живот сводило болезненными судорогами, а внизу… Мышцы сокращались, жаждая его член. Но находя лишь пустоту, посылали по телу импульсы боли.

Дамазы обхватывал ртом и большие и малые губы, устремляясь языком так глубоко в нее, что едва ли не поглощал целиком.

Он тяжело дышал, мучая ее своим дыханием. Из горла постоянно вырывалось звериное рычание, из-за которого Аглаю начинало трясти. Она уже не понимала, кто ее ласкает: зверь или человек.

Но это был так хорошо… Ее тело молило об освобождении. Она была на самой грани. Еще чуть-чуть, и…

Он вошел языком в тесное влагалище, собирая с гладких стеночек всю влагу, какую мог получить.

Аглая не смогла сдержаться. Совладала со стоном, но мышцы сократились, обхватывая его язык, пытаясь удержать в плену. По шатру разлетелись влажные звуки.

Дамазы отстранился, чтобы в следующее мгновение медленно и осторожно ввести в нее палец. Голова Аглая заметалась по мягким шкурам. Она подняла бедра, то ли пытаясь отстраниться, то ли желая вобрать его еще глубже. Она и сама не знала.

Дамазы снова утробно зарычал. Другой рукой развел малые губы в стороны и жадно лизнул клитор.

Она просто не смогла задавить низкий тяжелый стон, который рвался из самого нутра.

Дамазы подвигал пальцем, превращая Аглаю в такое же дикое животное, каким казался сам. Она была одержима лишь одной мыслью: получить его в себя. И его размеры, и возможная жестокость уже не пугали.

Он убрал руку, и она едва успела проглотить всхлип отчаяния, когда перестала чувствовать такую необходимую сейчас наполненность. Дамазы облизал собственный палец, покрытый его соками. От этой картины, она едва не задохнулась.

Бедра подрагивали, стремясь к нему. Он не собирался мучить ее долгим ожиданием. Аглая подняла голову и увидела, как он направил в нее уже два пальца.

Медленно ввел их на всю длину. Перед глазами потемнело. Он снова наклонился и набросился на клитор, медленно двигая рукой, то вперед, то назад.

Голова заметалась по шкурам, но Аглая отчаянно сдерживала стоны. В то время как больше всего на свете ей хотелось орать и вопить от безумного наслаждения. Дамазы забавлялся с ее клитором, втягивая в рот и обводя языком по кругу.

Оргазм подступил совсем близко. Внутренние мышцы дрожали от предвкушения. Еще немного… и он отстранился. Убрал руку.

Аглая едва не взвыла от ярости. Сколько же женщин у него было, если он научился такому. Смог почувствовать… Аглая была готова разорвать на части каждую. А потом и его.

Он снова наклонился и принюхался. Желанное освобождение отступило, и Аглая снова оказалась заперта в клетке неутоленного желания.

— Ты снова ревнуешь…

Она с трудом разобрала его слова. С его губ срывалась череда низких рычащих звуков.

— Как же сладко ты пахнешь… Ревностью и желанием… О чем ты думаешь?..