Она ощущала его поразительный винный вкус и с трудом дышала. Боялась облизнуть губы, хотя хотела этого больше всего на свете.

Неожиданно Дамазы остановился и толкнул ее на спину. Тихо вскрикнув, Аглая упала на мягкие шкуры. Ожерелье лаской скользнуло по груди.

Невнятно Дамазы прорычал:

— Не могу больше…

Он навис над ней, перемещаясь вперед, пока не оказался над ее грудью. Он резко сдвинул ожерелье, прижавшись членом к ложбинке между ее грудей.

Отрывисто приказал:

— Сожми их!..

Аглая послушно накрыла влажными ладонями собственную грудь и прижала к вздыбленному члену.

Дамазы опять зарычал так, что стало жутко:

— Сильнее!

Аглая надавила, зажимая его в плен собственной груди. Соски терлись о мокрые от его смазки пальцы, доставляя какое-то нереальное наслаждение.

Дамазы начал двигаться. Аглая не смогла сдержать стоны, рвущиеся из груди. Это больше походило на попытку насадить ее на кол. Дамазы нависал над ней черной скалой. Опирался руками на шкуры, за ее головой и все равно умудрялся тянуть за волосы.

Зажал ее в тисках между бедер и с дикой ожесточенностью и скоростью бился членом между ее грудей.

Это было сродни сумасшествию. Аглая уперлась пятками в пол. Ее бедра неконтролируемо поднимались в ответ на каждый толчок Дамазы. Он издавал дикие звуки, не имеющие ничего общего с человеческой речью.

В какой-то момент Аглае начало казаться, что над ней действительно зверь. Но страха не было. Было только чокнутое желание, как отрава, наполняющее тело, каждый уголок. Между ног было мокро и горячо. Безумно пусто.

По-животному рыча, Дамазы с невероятной скоростью и силой бился бердами между ее грудей. От скользких звуков трения кружилась голова. Его горячий член пылал. Такое впечатление, что до крови сдирал кожу, раскаленный и твердый. Жесткий.

Аглая сильнее надавила на грудь, сжимая его так, чтобы ему было труднее двигаться.

Он громко зарычал, почти взвыл. Раскаленным железным колом член прошелся по коже. Горячий густой поток спермы выстрелил на грудь Аглаи. Дамазы продолжал грубые толчки в рваном темпе, снова и снова орошая ее кожу влагой. Как будто брызги лавы, капли попали на подбородок, губы и щеки.

Аглая громко застонала от его последних толчков. Он все еще кончал, покрывая спермой ее грудь. Да сколько же еще?..

С трудом дыша, Аглая почувствовала, как новый поток влаги скользнул по губам. Поймала языком несколько капель и жадно проглотила. Он действительно походил вкусом на шорячий глинтвейн. Пряный и сладкий. До безумия пьянящий.

Дамазы замедлил движения. Застыл над ней, дрожа крупной дрожью. Аглая не видела его лица — только сокращающийся живот и покрытую потом грудь. Она видела, как он тяжело дышит. Как будто задыхается. А у самой перед глазами все плыло от его вкуса и только что пережитого.

Его наслаждение эхом отзывалось в ее теле. И Аглае хотелось, чтобы так было вечно. Чтобы это мгновение растянулось на многие сотни лет. Сейчас они не были врагами — только мужчиной и женщиной, разделившими нереальное сумасшедшее наслаждение.

Дамазы скользнул вниз, прижавшись к ее телу. Аглая безвольно опустил руки на шкуры, а он потерся губами о ее шею и неразборчиво начал что-то шептать.

Она не понимала ни слова. Какие-то мягкие гортанные звуки, в которых угадывались незнакомые слова. И он все время повторял одно слово… Элль… Элльлеле. Аглая начала различать в путаном шепоте «Ма элль. Ма элльлеле». Она не знала перевода, но от этих слов сердце наполнялось странным теплом.

Он царапал ее шею зубами и немного жестковатой щетиной. А потом слизывал языком капельки испарины. Терся о нее всем телом и гладил волосы. Ей еще никогда не было так хорошо.

Аглая не удержалась и накрыла ладонями его плечи. Дамазы вздрогнул и еще отчаяннее прижался к ней. Вдавил ее тело в свое, впечатываясь между ее бедер и продолжая шептать «Ма элль».

Аглая бессознательно погладила его плечи. Скользнула ладонями по спине, узнавая на ощупь длинные шрамы, выступающие рубцы. Он был твердым и жестким. Но и гладким. Сильным. Мощным. Таким, на которого можно положиться и который решит все проблемы, который защитит.

Аглая запретила себе об этом думать. Он ее ненавидит. И при первой же возможности отправит на костер. Но оторваться от него было выше ее сил. Она безостановочно ласкала исполосованную рубцами спину, крупные лопатки и длинное русло позвоночника.

Накрыла ладонью упругие ягодицы. Даже тут он был совершенен. Гладкая влажная кожа, впадинки по бокам. Аглая жадно гладила их, пока Дамазы пьяно ласкал шею, то целуя, то царапая зубами и щетиной.

Аглая сжала пальцы и откинула голову, открывая доступ к горлу. В следующую секунду ее пронзило болью. От шеи до лона прокатилась огненная вспышка. Она закричала. Острые зубы вонзились в кожу.

Он укусил ее! Аглая выгнулась, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело Дамазы, но невольно прижалась к нему еще крепче. Практически сплавилась с ним в один кусок металла. Потому что ее тело было раскалено до предела неутоленным желанием и болью от укуса.

Она снова вскрикнула, когда его челюсти сильнее сомкнулись на ее шее. Всадила ногти в его твердые ягодицы, оставляя длинные царапины. Уперлась ногами в мягкость шкур. Но все напрасно.

Он не отрывался от ее шеи. Шумно дышал, двигал бедрами, скользя по ее животу и держал ладонями за волосы, чтобы она не металась из стороны в сторону.

Неужели, он и вправду стал зверем?! Сейчас растерзает ее, оставив только кровавые ошметки.

Но неожиданно по ране скользнул влажный шершавый язык. Аглая застонала, от странного ощущения. Ее трясло от боли, и в то же время внутри разливалось то самое горячее вино. Теперь ее охватывала самая настоящая лихорадка. Аглая дрожала настолько сильно, что судорожно дергалась под Дамазы, все настойчивее потираясь о его тело.

Сжала его плечи до боли в пальцах. С новой вспышкой боли его зубы покинули ее плоть. Аглая не могла контролировать свое тело. Руки дернулись, оставляя глубокие царапины на его плечах и спине.

Она тяжело дышала, пока Дамазы скользил по укусу языком. Он зализывал его, как животные зализывают раны, и продолжал что-то шептать.

Невероятно, но боль начала проходить, уступая место новому потоку возбуждения. На каждое движение его языка, тело реагировало, как на долгожданную ласку. Мышцы влагалища жадно сокращались. Аглае показалось, что она сойдет с ума от этих ощущений.

Она тихонько захныкала.

Дамазы наконец оторвался от ее шеи, приподнялся над ней на руках и тяжело взглянул на нее.

— Ни тилхерер мээр ма элль эйльрфэ.

Аглая тяжело сглотнула, и взгляд Дамазы переместился на ее шею, на укус. Она ни слова не поняла из его гортанного рычания. Но нутро подсказывало: эти слова важны. Он сказал ей что-то важное. Что-то настолько важное, что сердце судорожно забилось в груди. Затрепетало, как крылья пойманной в силки птицы.