— Ну, княжна? Что же ты решила?

— Решила, что ненавижу тебя еще больше, чем раньше.

Голос совсем не слушался — охрип и дрожал, выдавая и без того очевидное волнение.

Принц в который уже раз рассмеялся.

— Ты пахнешь совсем не ненавистью.

Неожиданно его ладонь скользнула вниз. Аглая задрожала, когда почувствовала, как длинный палец раздвигает малые губы и настойчиво гладит ее между ними. В нее как будто снова ударила молния. Ей хотелось ощущать эту ласку вечно.

Аглая заставила себя отодвинуться. Дернулась, стараясь оказаться как можно дальше от него. Она сама загоняет себя в могилу. Но Дамазы удержал ее за плечо и убрал палец. Там, где он касался ее, сразу стало пусто и холодно.

Он лизнул свой палец, покрытый ее влагой и протяжно зарычал.

— Это совсем не ненависть.

Он вдруг оставил ее. Снова поднялся, возвысившись, и превратившись в божество.

— Соглашайся быть моей. Я все равно возьму тебя. Силой. И сделаю это так, чтобы тебе было больно. А потом сожгу. Но одно твое слово, и нам обоим будет хорошо.

Дамазы вытащил ремень и швырнул на шкуры рядом с Аглаей. Расстегнул ряд пуговиц на штанах, обнажая бедра.

Аглая взглянула ему в лицо. Побоялась того, что может увидеть, когда он снимет штаны. Но его глаза… Это была ошибка. Его глаза сверкали и горели, освещая лицо. Черные брови, сошлись на переносице. Ни черта он не шутит и не блефует. Ждет. Ждет, ее ответа.

Аглая знала, совершенно точно знала проклятой женской интуицией: он не обманывает. Каждое его слово — отравленная ядом правда. Он действительно ее изнасилует, а потом сожжет. Просто из-за того, что она посмела отказать.

Отомстит ведьме, которую захотел и которая не покорилась.

— Ты слишком долго думаешь, ведьма.

Это было предупреждение. Больше он не собирался ждать. Его сильные руки пришли в движение, расстегивая оставшиеся пуговицы на кожаных брюках.

Аглая все-таки посмотрела вниз.

Воздух застрял где-то в легких. Просто потерялся там, мешая сделать вдох.

Густые черные волоски покрывали пах. Аглая старалась смотреть именно на них, а не на… Дамазы расстегнул штаны до конца и приспустил с бедер. Аглая тяжело задышала, облизнула сухие губы и впилась ногтями в шкуры.

Черт! Она не могла подобрать слов, чтобы описать то, что видела. Ее одновременно и пугало, и восхищало зрелище его возбужденной плоти. Внизу стало слишком горячо. Настоящий пожар! За это она ненавидела себя еще больше.

У него не просто было совершенное, закаленное в боях тело. Он был убийцей. И Аглая знала: если он будет насиловать ее, она не уйдет отсюда живой. Он просто порвет ее. Его член был слишком большим. Как бы она ни была возбуждена, он все равно причинит ей боль.

И вместе с тем совершенно сумасшедше чувство восторга и предвкушения. В ней словно жили две абсолютно разных женщины: привычная Аглая, дрожащая от ужаса и сражающаяся за свою жизнь, и чокнутая нимфоманка, сходящая с ума от самого жесткого мужчины, которого она встречала. От монстра.

Аглая не знала, что делать. Просто смотрела на его плоть, чувствуя, как собственное тело покрывается испариной.

Его член оказался таким же мощным и крупным, как он сам. Длинный, достающий до пупка, и слишком толстый — Аглая была уверена, что не сможет обхватить его ладонью. Даже не смотря на скудный свет, она разглядела несколько извилистых вен у самого корня — они напоминали ее молнии. Тяжелая на вид мошонка просилась в ладонь. Из щели потемневшей, почти бордовой головки, вытекла капля густой жидкости.

Кажется, ее взгляд подействовал на него. Член несколько раз дернулся, из щели показалось еще несколько капель.

Его возбуждение лишь увеличивалось. Аглая перевела взгляд на лицо Дамазы. Он издевательски ухмылялся, глядя на нее. Кожа блестела от капелек пота, как расплавленное золото. Волосы прилипли к плечам.

И что ей сделать? Как защитить себя? Его взгляд нахально и порочно скользил по ее обнаженному телу. И не смотря на все его жестокие слова и отвратительные условия, она все еще хотела его. Соски как будто нарочно набухли, когда он рассматривал ее небольшую грудь. Они нагло торчали, словно старались вопреки воле Аглаи продемонстрировать себя во всей красе и получить такую необходимую ласку.

— Я не могу больше ждать. — Он шагнул к ней так близко, что Аглая ощутила запах его тела. — Костер или я?

Он пах… морем. Аглая и сама не знала, как это поняла. Но от него исходил солоноватый свежий аромат моря. Пьянящий и будоражащий.

Какой выбор у нее был? Умереть или попытаться выжить? Сохранить свою чертову гордость или доставить ему удовольствие? А может, ему не понравится и он сам от нее откажется?

Аромат моря стал отчетливее.

Аглая взглянула ему в глаза, в исказившееся от страсти и ярости лицо, и шепнула:

— Ты…

Он ничего не ответил. Не улыбнулся. Вообще никак не отреагировал.

Только хрипло и отрывисто приказал:

— Дай руку.

По-прежнему сидя перед ним на коленях, Аглая несмело протянула руку вверх. Дамазы схватил ее за ладонь, сжал и направил к колом стоящему члену. Они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Как будто соревновались: кто кого переглядит.

Сердце грохотало, как сумасшедшее. Аглае казалось, что оно просто хочет вырваться на волю из ее груди.

Неожиданно ласково он погладил тыльную сторону ее ладони, провел большим пальцем по костяшкам. Аглая закусила губу. Все ее тело дрожало от страха. А душа билась в неизвестности. Она повторяла себе, что он — враг. Но не могла совладать с возбуждением, мучающим тело.

Дамазы приоткрыл рот и прижал ее пальцы к своему члену. Боже, какой же он горячий… Аглая не смогла сдержать рваный выдох от ощущения его плоти под своей рукой. Горячий, невероятно горячий. Он почти обжигал ее кожу. Она была уверена, что на ладони останется след. От этого жара ее собственная плоть запылала еще сильнее. Предательская влага потекла по бедрам. И это после обещания насилия, пыток и смерти.

Она вдруг поняла, что сейчас нужно быть просто женщиной. Такой, какая она есть. Только это может помочь справиться с сумасшедшим принцем и его безумными фантазиями. А ее желание… Что ж, она просто соврет самой себе, что ничего к нему не испытывает. Что ее штормит от прикосновения к его горячей плоти от страха, а не от возбуждения.

Дамазы распластал ее ладонь на своем члене и снова приказал:

— Сожми ладонь. Сильнее. Мы ведь уже делали это.

Аглая превратилась в безвольную куклу, послушную любым его желаниям. Сжала ладонь сильнее, ощущая, как он еще больше увеличивается в размерах. О, Господи! Он и так был огромен. И такой твердый. Стальной. Жесткий. От этого необычно было ощущать бархатистость кожи.