Забывшись, Карина сделала шаг от центра к краю. Ветер чуть не смел ее с площадки, голова закружилась. Равновесие ушло погулять. Вот был бы повтор на бис полета в море – того, недавнего, из Полного покоя. Тогда Диймар вытащил ее из воды. Митька, наверное, не позволил бы свалиться.

Он и не позволил. Сгреб ее за талию и втащил обратно в центр круглой площадки. И притянул к себе.

Он был крепкий и теплый. Наверное, все же здорово, что он такой взрослый. Надежный, как… как Митька, чего уж там. Карина постаралась краешком глаза взглянуть на друга, чуть не окосела, но увидела только резкую линию челюсти и подбородка. Вот все в нем такое – сильное и резкое. Эх, лучше бы он все же полез целоваться тогда, сто тысяч лет назад, когда ее впервые занесло на Тропу и в Трилунье.

Но не успела площадка сделать и оборота вокруг колонны, как Карина устыдилась таких мыслей. Ее лучший друг не какой-то там аспиринчик от несложившихся отношений (фу, слово-то какое дурацкое – от-но-ше-ний, кого и куда там отнесло?). Он уж точно заслуживает девушку, которая будет любить-обожать и думать только о нем. Вон, как те, Семира-Катти-кто-то еще. Гррр… А она, Карина, не будет тратить время на пережевывание соплей, когда перед глазами такая красота.

– Красотища, ага? – спросил Митька. – Тьфу я болван, не дал тебе волосы завязать, теперь полный рот и нос твоих завитулек.

– Ну, извини…

– Да не, ничего, могу и потерпеть. Ты круто сюда вписываешься, будто всю жизнь тут жила.

– Сюда сложно не вписаться. – Хорошо, что Митька не видит, как она краснеет. – Тут как в сказке, только лучше.

– А ты поверишь, что этот город почти сто лет пробыл омертвением?

– Да ладно?! Но как?.. Слушай, неужели… дыхание дракона? Я слышала об этом.

– Оно самое. Но это было давно, лет триста назад. О, вот мы и прибыли.

Пресловутый Лунный зал возвышался над дворцом на четырех тонких витых колоннах – поднебесная избушка на курьих ножках, скворечник для райских птиц и ангелов. Просторное, светлое помещение можно было бы назвать квадратным, да только квадрат имеет четыре угла. Здесь же ни одного не наблюдалось. Четыре стены с полукруглыми окнами от пола до потолка, а вместо углов – пустота. Оставь агорафобию, всяк сюда входящий.

– Падай вон туда. – Митька махнул рукой, указывая в центр зала.

В центре располагался ни много ни мало бассейн. Круглый, со стеклянными бортами и удивительно чистой, совсем прозрачной водой. Прозрачность вдвойне удивляла, потому что «чаша сия» была заполнена белыми цветами вроде орхидей. А вокруг бассейна стояли диваны, светлые, удобные даже на вид. Карина выбрала тот, что был отделен от бассейна стеклянным столиком.

– Почитаю пока. – Она продемонстрировала свою браслеотеку, которую так и не сняла с запястья. – Если не передумал меня кормить, корми. Только про Шастуню не забудь.

– Ага, не скучай тут. – И Митька умчался.

Карина не удержалась от того, чтобы подойти к каждому из углов-щелей и выглянуть наружу. С той стороны, откуда вошли они с Митькой, открывался вид на море – далеко-далеко, а дома и улицы-галереи остались внизу. С противоположной стороны… да тоже на море и небо. Но тут и там, то выше, то ниже, глаз замечал подобные Лунные залы других дворцов – на таких же ажурных колоннах. Ни дать ни взять слоны Бернини с картин Сальвадора Дали. И было удивительно тепло, светло и ветрено. Настоящий юг.

– К прыжку примериваешься? – с круглой площадки в условно-восточном углу сошел Диймар. – Учти, Резак остался в дракерии Третьего города луны, спасать тебя будет сложновато.

– Э-эээ, нет. – Карина вернулась на свой диван, не зная, что еще сказать. Разве что «это было не то, что ты подумал». Но уж совсем как-то глупо.

Прозрачная поверхность столика была расчерчена золотыми бороздками на клетки. В клетках находились причудливые стеклянные фигурки, изображающие птиц, корзины с цветами, драконоидов и еще всякую всячину. Половина из них были зеленые, половина – золотые. В расстановке фигурок была какая-то логика, но девочка пока не совсем понимала, какая именно. Зато композиция спасала от необходимости смотреть прямо на Диймара и давала нейтральную тему для разговора, этакая беседа о погоде по-трилунски.

– А что это? – спросила она, чтобы не молчать.

– Символик, – с ударением на последний слог сообщил Диймар, тоже подходя к столику. – Игра такая. У вас шахматы есть? – Карина кивнула, стараясь смотреть только на фигурки. – Символик чем-то похож. Играют в основном вдвоем. Тот, у кого цветные элементы, должен выстроить по клеткам задуманный знак. А игрок с золотыми элементами должен угадать намерения противника и помешать. То есть занять своими фигурками поля, нужные для построения знака. Есть еще условия, при которых золотые фигурки убираются с поля. Ну и, конечно, игрок с цветными фигурками может передумать и выстроить другой знак. Если в конце игры знак сработал – побеждает «цветной» игрок. Если все поле заставлено элементами, а знак не работает, – победил «золотой» игрок.

– Хм-м, а знак, получается, именно ритуальный? Слова было бы слишком легко угадать…

– Совершенно верно! Но сработает он у любого знаккера, да даже у плоскаря сработает, если игровой набор сделан толковым мастером. Вот тут уже почти достроили знак…

– Тишины, – грустно перебила его Карина, вспомнив не столько тот рисунок, который плавал над домом, пока Арноха и Диймар стреляли, сколько другой, нарисованный на стене кладовой, чтобы сидящая там девочка-оборотень не мешала своим воем. Соседям – отдыхать, а маме – работать.

– Ого, ты запомнила знак. – Диймар явно хотел съязвить, «но что-то его удержало»[5], поэтому фраза прозвучала неловко. – Ничего объяснить не хочешь? – выдал он без перехода.

– Э-э-э… Нет, вроде. А тебе чего-то непонятно? – Сказала, и почувствовала, как заливается красной, скрывающей веснушки краской лицо.

Диймар внимательно наблюдал за этой метаморфозой. А Карине не удавалось поднять глаза и посмотреть ему в лицо. Собственно, это всегда было сложно – смущение давило на веки, пригибало голову. Поэтому, когда волевое усилие побеждало, и она таки смотрела прямо на парня, глаза ее нелепо вылуплялись. Фу ты, идиотка!!!

Диймар криво улыбнулся и покачал головой.

– Не пойму, то ли ты такая до тупости наивная, то ли так здорово нам головы дуришь, – выдал он наконец.

– Нам? – совершенно искренне не врубилась Карина. – У тебя раздвоение личности или ЧСВ зашкалило? Мы, мол, Николай Второй?

– Не знаю, что за чэ-эс-вэ, но… впрочем, неважно. Я вообще-то пришел позвать тебя к символьеру Радовой на разговор.

Надо понимать, с ним самим Эррен уже пообщалась и решила, что на отрывание головы парень еще не нагреб. Ну ладно.