Испытывать безответные чувства мне ещё не доводилось, что с ними делать, я не знала, а главное, сейчас они были настолько некстати, насколько вообще возможно. Выходить замуж за нелюбимого, когда твоё сердце никем не занято — это ещё полбеды. Но когда оно заново вылеплено из любви к другому… когда перед тобой на миг открылись небеса… — это настоящая катастрофа.

Всхлипывая и размазывая по лицу слёзы, я попыталась донести это всё до Галки, но она, не дослушав, понеслась за валерьянкой, а когда вернулась, застала меня уже почти спокойной.

Правда, относительное спокойствие длилось недолго. До моего, прибитого депрессией сознания наконец дошёл смысл сказанного Галкой, и у меня начался приступ истерического смеха. Мысль, что сначала народ пачками помирал, а теперь поголовно женится — меня просто доконала. Похоже, от всего происходящего я благополучно превратилась в неврастеничку, и успокоительное всё же пригодилось.

— Рита, тебе надо с ним поговорить, — сказала Галка, когда позади остались и шлепки по лицу, и холодный душ, и полстакана валерьянки.

— Зачем, Галь?

— Хотя бы расставить точки над «i».

— Зачем?

— Перестань повторять одно и то же! Просто надо.

— А смысл?.. Помнишь, что на этот счёт народная мудрость говорит? Если мужчина ведёт себя так, будто ему плевать, ему и вправду плевать.

— Рит, ну чего ты всякую банальщину повторяешь?! Мало ли какие глупости народ выдумывает? Обстоятельства же тоже нужно учитывать!

— Это не глупости, Галь, это правда жизни. К тому же всё уже решено. Всё, понимаешь?

— Да что ж все влюблённые такие идиоты!

Галка просидела со мной до глубокой ночи, но от замужества больше не отговаривала, вняв наконец заявлению Магистра, что голос разума я всё равно не услышу и сама на разговор с Азаровым точно не пойду. После валерьянки я в хлам накачалась мартини и уснула в уверенности, что Виктор исчез из моей жизни навсегда.

***

Я нехотя поднялась и поплелась в ванную, где пробыла минут сорок. Затем неторопливо сделала причёску и макияж. Я не пользуюсь услугами визажиста — не от скаредности, конечно, просто люблю делать это сама. Даже в театре всегда сама гримировалась.

Ольга, помогая мне одеться, не удержалась от комментария и против своих же правил посетовала на мой выбор будущего супруга.

— Как же вас так угораздило, не пойму… Ей-богу, вы бы хоть с Андреем посоветовались. Это ж ни в какие оглобли…

Я лишь обречённо махнула рукой. Она вздохнула и, молча зашнуровав корсет, отправилась порадовать жениха сообщением о моей готовности.

До выезда оставалось около часа. Я сидела перед зеркалом, вглядываясь в своё бледное отражение, когда дверь без стука распахнулась и в проёме возникла фигура Азарова.

Он, не проронив ни слова, прикрыл за собой дверь, бесшумно приблизился и осторожно взял меня за плечи.

Всё происходило так тихо, что я забеспокоилась, вдруг он — плод моего больного воображения? И только Магистр, встрепенувшийся и весь обратившийся в слух, убедил меня, что передо мной не фантом.

За те несколько минут, что Виктор безмолвно смотрел на меня из зеркала, я мысленно успела высказать ему всё. Как он бросил меня одну-одинёшеньку на растерзание мучительным думам. Как оскорбил в лучших чувствах своими сомнениями. Как не сделал нужных шагов и предоставил решать нашу судьбу мне, хрупкой измученной девушке, вместо того, чтобы взять всё в свои сильные, мужские руки…

— Я люблю тебя, — вдруг твёрдо произнёс он.

Пару секунд я смотрела на него в молчании, а затем язвительно воскликнула:

— Как это вовремя! Ты бы ещё об этом в ЗАГСе объявил!

— ЗАГСа не будет. В смысле, с этим человеком, — разозлился Виктор.

— А что, мой жених подавился котлетой? Или захлебнулся коньяком?

— Нет, с ним всё в порядке. Но ты не сделаешь этого. Я не позволю тебе выйти замуж за этого идиота! Слышишь?! — он резко развернул меня к себе, рывком поднял и слегка встряхнул, видимо, чтобы лучше дошло.

— Не кричи, я не глухая. Кто ты вообще такой, чтобы что-то мне не позволять?! — глаза мои полыхнули яростью, в которую за долю секунды трансформировались обиды. — И руки убери, ты порвёшь мне платье.

Виктор как по команде выпустил меня, и я хотела сразу уйти, ничего не объясняя, просто повернуться и уйти. Но сделав пару шагов, обернулась.

— У тебя была целая неделя. Целая неделя, чтобы принять решение. Это почти вечность! А ты… ты опоздал, извини.

После чего, не обращая внимания на его вытянувшееся лицо, вышла из комнаты.

Я неслась по коридору, проклиная и себя, и всю свою родню. Ну кто, кто наградил меня таким жутким характером?! Мама, папа, бабушка? Кто?! Ещё вчера я готова была броситься ему на шею, услышав эти слова! Почему вчера была готова, а сегодня уже нет?!

Очнулась я на верхнем балконе, когда ветер ударил в моё разгорячённое лицо. Стая голубей, потревоженная моим внезапным вторжением, сорвалась с перил и, громко хлопая крыльями, взмыла в небо.

— Потому что вчера я ещё сомневалась в его любви… — медленно произнесла, провожая птиц взглядом. — Неужели это опять всего лишь моя гордыня?..

Но тут же поняла, что нет.

— Да нет же! К чёрту все «правильные» Ликины теории! Не буду я ни с чем мириться! Мелочи? Нет, Лика, это не мелочи! Мой любимый в любую минуту должен быть способен на подвиг, а не решать неделями такой простой вопрос…

Сверху было видно, как Азаров выскочил из дома, прыгнул в свою «Волгу» и понёсся к воротам.

— Ну и пусть, — угрюмо сказала я и, не дожидаясь, пока он скроется из виду, побрела обратно.

Возмущению Магистра не было предела. Он так рассвирепел, что наотрез отказался участвовать в «идиотском шоу» и остался с Ольгой дома.

***

Огромный ресторан был забит до отказа, музыка громыхала квартала на три, а ровно в полночь, в самый разгар веселья, явился Виктор, лицо которого могло сейчас успешно конкурировать с самой сумрачной ночью.

Как выяснилось, его и здесь многие знали. Мне казалось, явление следователя на свадьбе мало кого обрадует, а кое-кого и насторожит, но оказалось, этому персонажу тут на удивление рады. Я снова глубоко задумалась: что же он всё-таки из себя представляет?..

Желающих с ним выпить нашлось предостаточно, и он, следуя своей новой привычке, пропускал рюмку за рюмкой, сверля меня тяжёлым взглядом. Выносить этот взгляд было невмоготу, но он притягивал как магнит, и я то и дело поглядывала в его сторону.

Свидетели — Сашка с Галкой, уныние которых ничуть не уступало моему собственному, будто они не замуж меня выдавали, а в самое настоящее рабство пристраивали, после появления Азарова напряглись ещё больше и уже даже танцевать с женихом меня не отпускали.