В радиопереговоры вклинился сам Вятко Смурной и, судя по качеству сигнала, вещал он с мощного стационарного радиопередатчика, наверное, установленного на его командирском джипе, хотя качество связи всё равно оставляло желать лучшего.

– …быстро обходите, узнайте, что там с Орином и Рысью. Торки по той лесопосадке совсем не бьют… – доносился до меня голос командира сквозь помехи.

А вот собеседник явно пользовался более слабой портативкой где-то за холмом, вне зоны прямой видимости, и я его слышал через раз, даже полностью отключив систему шумоподавления на своей радиостанции.

– …прорвались три танка… пехота… связи нет…

Дальнейшую часть диалога я не услышал – эфир снова наполнился резким свистом и треском радиопомех, что говорило о восстановлении работоспособности системы подавления связи у карателей.

Хотя – несмотря на мощный обстрел позиций народного ополчения – на вершине холма вроде как кто-то из наших остался и корректировал огонь – по наступающим на меня торкам жиденько и сначала неточно ударила парочка лёгких миномётов, но и этого оказалось достаточно, чтобы бравые вояки попадали на землю. Три танка и два бронетранспортёра ушли чуть вперёд, но тут же замедлили ход, видимо, зная, что у новомауринцев обязательно у кого-то из артиллеристов есть боевой опыт, который этому «кому-то» подскажет, что на поле боя, когда противник насыщен противотанковыми средствами, танки без пехоты долго не живут.

Наёмники снова приостановились, и даже на фоне грохота взрывов я услышал рёв отборного мата, которым неведомый командир обкладывал залёгших карателей, объясняя: и кто они такие, и какого хрена разлеглись на виду у сепаратистов, подставив свои задницы под пулемёты и снайперов.

В качестве доказательства его слов с вершины холма ударил пулемёт ополченцев по разлёгшимся «фашистам» – я для себя стал использовать привычные мне по Земле термины.

Два танка, поводив пушками, почти одновременно выплюнули огненные сгустки выстрелов – своим грохотом на несколько мгновений заглушивших всё вокруг – и на позициях ополчения, где ещё секунду назад работал пулемёт, поднялись два высоченных дерева взрывов.

Залёгшие каратели тут же поднялись и быстренько потрусили вперёд, оставив на земле четыре неподвижных тела, которые тут же быстро закинули на бронетранспортёр.

Атака, блин, продолжалась!

Чуть левее по фронту, на невысокий холмик, где мы с Орином на позиции просидели несколько дней, выполз сначала один торкский танк, а чуть позже, дымя повреждённым двигателем – второй, за которым двигались небольшие фигурки пехотинцев. Но тут же откуда-то из зелёнки вырвались две реактивные гранаты и, оставляя за собой ясно видимый дымный след, полетели к холму. Расстояние было большое, фактически на пределе дальности стрельбы, поэтому первая граната пролетела мимо, но удача сопутствовала второму из стрелков-ополченцев – взрыв кумулятивного заряда прямо под башней заставил замереть дымящийся танк противника, а спустя пару секунд он вспыхнул ярким пламенем. Оторванная башня отлетела на несколько метров в сторону, погребая под собой несколько неудачливых карателей.

Второй танк быстро выстрелил из пушки в сторону леса и стал пятиться назад, пытаясь выйти из зоны обстрела ополченцев.

Опять из зелёнки тандемом выстрелили гранатомётами, но на этот раз и боковой ветер, и предельное расстояние помешали поразить цель. Обстреливая почти невидимого противника из спаренного с пушкой пулемёта, торкский танк почти вышел из зоны поражения, когда откуда-то с фланга по нему долбанули то ли из танка, то ли из противотанковой пушки, и бронированная машина, ощутимо вздрогнув, замерла на месте. Ещё выстрел – и я явственно увидел, как с него в разные стороны полетели внешние навесные элементы. Ещё удар – и броня не выдержала: из замершего танка потянулся лёгкий дым, который быстро превратился в чёрный густой, а на корме заплясали языки пламени, что явно подтвердило полное поражение цели.

Молодцы, ребята, хорошо вломили торкам!

А вот мои противники приближались, и – достаточно быстро. Уничтожение соседней штурмовой группы явно произвело на них впечатление, и сейчас, учитывая изменившуюся тактическую обстановку, они понимали: для них самым лучшим выходом было захватить цель и попытаться быстро прорваться обратно.

Это понимал и я, и командование ополченцев, поэтому по наступающим карателям открыли огонь тяжёлые миномёты, хотя этого было явно мало, да и с корректировкой и пристрелкой было тоже не ахти. Только с пятой попытки тяжёлая стодвадцатимиллиметровая мина разорвалась почти у борта одного из шестиколёсных бронетранспортёров, который, вздрогнув от сильного удар, прокатился по инерции метров пять и замер.

Но на этом вся помощь ополчения моей скромной персоне почему-то исчерпалась…

Ну что ж…

Сильно не высовываясь и наблюдая за происходящим, я спокойно поменял магазин на своём карабине, нацепил на него штык-нож, зарядил два пистолета, разместил их в разгрузке, подготовил все три одноразовых гранатомёта к стрельбе и разложил рядом с собой все трофейные гранаты, распределив их на две равные кучки примерно по десять штук.

Всё – теперь осталось только ждать, и времени на жизнь у меня осталось всего несколько секунд. Опять усмехнувшись, я постарался вспомнить лица всех потерянных дорогих людей – матери, отца, друзей… – мысленно сказал, что скоро встретимся, и взял в руку первую гранату.

Как раз танки и бронетранспортёр дошли до крайнего оврага и остановились, методично обстреливая вершину холма и огрызающихся из стрелкового оружия ополченцев.

Каратели в это время по узкому проходу быстро двинулись в мою сторону, показывая, что карту предстоящих действий они прекрасно изучили и знают, что и где искать.

Дождавшись, когда первые противники пройдут отмеченное расстояние, я выдернул кольцо из гранаты и кинул её под ноги карателям, спрятавшись за уступом стены. А руки уже сами по себе брали гранаты из первой кучки, выдёргивали кольца и кидали в сторону наступающих наёмников.

Когда прошли первые три секунды задержки – взрывы, сопровождаемые криками и стонами, загремели один за другим. После того, как хлопнула последняя граната, я подхватил одноразовые гранатомёты и, тихо матерясь, спотыкаясь на камнях, поднялся по склону метров на пять, стараясь не терять ни мгновения.

Вот они танки и бронетранспортёр. Они остановились на краю оврага, и так получилось, что я смотрел на них снизу вверх, и цели чётко выделялись на фоне голубого неба.

Трубу на плечо.

Бум!

Хлопок – и в ближайший танк, стоящий на расстоянии не более ста метров, полетела первая граната. Отбросил тубус в сторону и схватил второй.

Бум!

В бронетранспортёр, он явно не выдержит попадания.

Опять отбросил тубус.

Бум!

В следующий танк.

Результаты смотреть не стал – нет времени.