Но нет пока пехотинцев.

Танк-уродец подходит почти к самому входу в дефиле и останавливается. Открываются люки, и наружу вылезают двое танкистов. Отходят назад, к основной колонне, которая неподвижно стоит метрах в ста от передового танка.

Вот оно, значит, как… тральщика вперед запускаете? Так сказать, менее ценного члена экипажа. А на тех минах, интересно, кто первым гробанулся? Подобный раритет? Сомнительно… У немцев, пусть они и рачительные хозяева, все же не должно быть большого количества таких морально устаревших агрегатов. А кстати, чей это танк? Не немецкий, это уж точно. И не чешский, там вроде бы не такие были. Польский? Хм… Скорее уж французский, вот у них такие машины точно встречались, нам даже и кинохронику показывали, кто-то тогда в госпитале на эту тему шутил…

Впрочем, когда сидишь в окопе с одной трехлинейкой, а на тебя прет такой вот уродец, то его моральная устарелость как-то не слишком волнует. Мало кого может утешить мысль, что пуля, которая в тебя попадет, выпущена из пулемета, сделанного еще до твоего рождения. А танк, в котором он установлен, вышел из ворот завода лет двадцать назад. Один фиг – из винтовки его не пробить.

Завывая мотором и лязгая гусеницами, чудо европейского танкостроения проперлось вперед около ста метров. Каким-то непостижимым образом оно преодолело первую линию мин. Уж и не знаю, что его спасло: то ли то, что танк ехал не по колеям, время от времени поворачивая и меняя направление движения, то ли водитель в нем был необыкновенно удачлив, – но на первых минах он не подорвался. Зато второй «минной грядки» раритет миновать не смог. Мина рванула у него под гусеницей. Надо думать, что, проектируя свои мины, немцы рассчитывали их на что-то более современное, массивное, а не на такие вот чудеса танкостроения. Во всяком случае, уродца взрыв опрокинул набок. Возможно, еще и потому, что, решив не жадничать, я укладывал мины попарно. И в самом деле – куда мне их девать? Установить все мины мы попросту не успеем. Да и не сможем – такими-то силами. Использовать их иначе – а как? Так чего жадничать-то?

К моему удивлению, это никакой реакции со стороны прочих немцев не вызвало. Никто не открыл по лесу и его окрестностям пулеметного и орудийного огня. Поразмыслив, я сообразил, что, не встретив никакой засады на предыдущем минном поле, противник и здесь ничего подобного не ожидал.

Из остановившихся впереди бронетранспортеров неторопливо выбрались трое солдат. Саперы? Или просто сведущие в этом деле люди?

Прикладываю к плечу винтовку и гляжу в прицел.

Так, миноискателей у них не видно. Только палки – надо полагать, щупами орудовать станут. Ну что ж, одобряю. Это действительно надежно, ничего не зевнут. Зато, если в сторону от пройденной танком колеи отходить не станут, то ничего вокруг и не найдут. Щупом мину за два-три метра не учуять.

А если отойдут в сторону и прочую дорогу проверять станут?

Тогда – ясное дело, надо будет стрелять. Неохота… вот уж этого-то мне точно не простят.

Но нет, немцы не стали искушать судьбу – пошли по колее. Правильно в общем-то, им же тут не разминированием заниматься надо, а колонну быстро протащить. Всех мин им снимать (да и искать, кстати говоря) совсем не нужно, только те, которые мешают непосредственно колонне.

Чем данная троица и занимается. Неторопливо пройдя по колее, оставленной танком, и проверив щупами наиболее подозрительные места, саперы подходят к месту подрыва. Здесь они разделяются. Двое топают на противоположную сторону дороги, чтобы просмотреть наиболее широкую ее часть. Один обходит опрокинувшийся танк с той стороны, которая менее удобна для проезда. И при этом оказывается развернут боком ко мне. Чем я немедленно и пользуюсь. Не успело затихнуть эхо от выстрела, как моя винтовка смотрит уже в сторону оставшейся парочки. Надо сказать, немцы там попались опытные и среагировали правильно: тотчас же залегли и быстро-быстро поползли под прикрытие уродца. В общем-то они поступили совершенно разумно, если не учитывать того факта, что ползут они именно между мною и танком. Я же не просто так стрелял в того сапера, который находился от меня дальше всех. А немцы промыслили совершенно шаблонно – мол, стреляют в того, который ближе. За что и поплатились. До танка не дополз ни один.

Как и следовало ожидать, их товарищи подобную выходку с моей стороны без внимания не оставили. Но, купившись на первый выстрел (все то же шаблонное мышление), влупили изо всех стволов по противоположному склону. Точнее, по лесу на этом склоне. И влупили более чем основательно: пулеметы на бронетранспортерах зашлись в негодующем лае, состригая с кустов листья и скашивая сами кусты почти до основания. Не остались в стороне и танки, долбанув по лесу осколочными снарядами. Надеюсь, что у Крапивина и Рогова хватит соображаловки не отвечать им из своего пулемета. Тем более что непосредственно в них никто и не стреляет, они сидят гораздо ближе к немцам, чем те могут предположить. Это я, злодей этакий, оттянулся поглубже, аккурат на уровень подорванного танка. Впрочем, мне пора делать ноги и отсюда. Немцы вполне резонно могут предположить наличие стрелков противника и на противоположном склоне. А играть в догонялки со снарядными осколками мне почему-то совсем не хочется.

Как в воду глядел! Стоило отбежать метров на пятьдесят, как за спиной жахнул первый снаряд. И понеслось…

Занимаю свою прежнюю позицию напротив расстрелянного мотоцикла. Пышущие злобой пулеметы бронетранспортеров находятся от меня всего метрах в пятидесяти. С этой позиции я могу совершенно не запариваясь перестрелять пулеметчиков к чертовой матери. Но что-то меня от этого удерживает.

Проходит минута-две, и стрельба стихает. Взревев моторами, бронетранспортеры медленно ползут вперед. Уступом – один по колее, пробитой танком, два чуть сзади и по бокам. Их борта ощетиниваются стволами – немцы готовы вести огонь по любому подозрительному объекту. Я их понимаю: рисковать танками командир колонны больше не хочет. Сейчас бронетранспортеры подтянутся к уродцу, выпустят пехоту, которая полезет на склоны, и прочешут лес на предмет противодействия. А новые саперы (если таковые еще остались) проверят дорогу. Разумные меры, ничего сказать не могу. Да и не буду, просто подожду дальнейшего развития событий.

Ждать долго не пришлось: один из фланговых бронетранспортеров наехал на мину. На противопехотную, но тем не менее. Машину тряхнуло, и уже в следующую секунду под передним колесом рванула противотанковая. Точнее, две. Мы и в эти ямки клали мины парами. Для железного корыта этого оказалось по самые уши достаточно. Правда, бронетранспортер не перевернулся, но легче от этого его пассажирам ничуть не стало. В живых, надо думать, не осталось почти никого. А если кто и уцелел, то я ему откровенно не завидую.

Пользуясь неизбежным замешательством, а также тем, что все сидящие в бронетранспортерах солдаты автоматически повернули головы в сторону взрыва, приподнимаюсь над землей и отправляю гранату прямо внутрь гробообразного кузова. Благо от меня он находится почти рядышком, метрах в пятнадцати, не более. А с такой дистанции я и спьяну не промажу.