Идти пришлось сравнительно недолго, благо ориентир у нас вскоре появился – за лесом загрохотали выстрелы. В принципе и неудивительно: по моим расчетам, мы давно уже должны были выйти к передовой.

– Всем внимание! Идем тихо, ничем не торгуем. Смотреть в оба: раз стрельба началась, стрелки где-то поблизости. Мне моя башка еще не сильно надоела, чтобы попусту ее под пули подставлять. Думаю, что и ни у кого из вас подобного желания не возникло.

Предупреждение оказалось весьма своевременным: уже через несколько минут Машкин замечает пробегающего фрица. Немец бежит быстро, придерживая рукой винтовку. Один бежит.

И что же это может означать? Какого-либо груза с собой солдат не тащит. Бежит из тыла к передовой. Кто это такой? Подносчик патронов? Тогда где коробки с патронами? Санитар? Без повязки на рукаве и санитарной сумки? Не бывает таких. А вот на связного он очень похож. А откуда может бежать связной?

Место, откуда он бежал, отыскалось уже через несколько минут. Из небольшой ложбины выскочил еще один связной, на этот раз рванувший уже в тыл.

– Огородников! Видишь его?

– Ага…

– Обеспечь!

Боец кивает и исчезает в кустах.

А все остальные по моему знаку начинают стягиваться вокруг ложбинки. Ползу и я.

Вот уже слышны чьи-то голоса, кто-то возбужденно говорит по телефону.

А кстати… провод-то где? Вот он!

Ага, артподдержки требует бедолага, совсем его русские своими пулеметами к земле прижали. Угу… и танки вовремя не подошли. Пришлось атаковать по-простому – ножками. И не вышло: рота понесла потери и сейчас приводит себя в порядок.

– Да, герр гауптман! Полагаю, что артналет на их позиции сможет склонить стрелку весов в нашу пользу. Разумеется, герр гауптман! Да, через пять минут! Я подготовлю все данные.

Вот оно как… Нет, тянуть нельзя!

Свист – и ощетинившаяся клинками группа бойцов скатывается на дно ложбинки.

С ходу бью рукояткой штыка кому-то в рыло – клиент хватается руками за окровавленную морду и закономерно получает клинком в брюхо. Первый…

Вот от телефона вскакивает офицер, роняя на землю фуражку. И тянет руки к автомату. Щас… так тебя тут и ждали, дорогуша! А сапогом по колену?

Немец сгибается от боли, но я вздергиваю его за воротник…

– Красовски?!

Здрасте… Лейтенант Морт? Мой взводный?

Был!

Да весь вышел!

– Да, герр лейтенант, это я!

Р-раз!

И он сгибается от боли, пытаясь ухватить воздух враз пересохшими губами. Штыком под ребро… верю, что плохо. Но сочувствия не будет – не заслужил!

Отталкиваю от себя обмякшее тело и оборачиваюсь – как там?

Нормально… ребята справились на пять.

– Фрицев осмотреть! Документы, карты, пистолеты – с собой!

Топот ног – Огородников вернулся. На мой вопросительный взгляд он коротко кивает – крандец связному.

Зуммер!

Стоящий в нише телефон требовательно сигналит.

Ага… герр гауптман?

– Старший стрелок Красовски у аппарата!

– Где лейтенант?

– Лейтенант Морт направился в окопы – русские перешли в контратаку! Мне поручено корректировать артогонь, герр гауптман!

– Даже так? Координаты!

– Герр гауптман, прошу огня – ориентир прежний, меньше два! Один снаряд!

– Хотите отметиться по разрыву, Красовски? Хорошо!

Бросаю трубку и поднимаю трофейный бинокль, еще хранящий тепло рук прежнего хозяина.

Ого! Вон где шарахнуло-то!

– Левее пять, ближе два!

Уже лучше…

– Правее один, ближе два!

Есть! Немецкие окопы окутались дымом и пылью.

– Так! Три снаряда!

На бруствере окопа поднялась фигура солдата, отчаянно взмахнула руками и исчезла, сметенная близким разрывом.

– Правее два – три снаряда!

А нехило немец лупит!

Ого, фрицам такие подарки не по душе – бегут!

– Ближе два!

И столбы разрывов встали на пути убегающих фрицев.

– Лево три, дальше один! Три снаряда!

– Красовски, передайте лейтенанту, что вы у меня не одни! Еще один залп – и дальше разбирайтесь сами!

– Слушаюсь, герр гауптман! Лево четыре, удаление прежнее!

И вновь пляшут на немецких позициях злые огоньки разрывов. Посмотрю я на вас, как вы опосля такого сюрприза атаковать станете… Бью прикладом телефон – не нужен больше!

– Парни! В прорыв – к своим! Патронов и гранат – не жалеть! Пока еще фрицы в себя придут…

Подхватываю с земли автомат лейтенанта, сдергиваю с его тела подсумок с магазинами.

Рядом лязгает затвором Рогов – у него в руках мой МГ.

– Все готовы? Пошли!!!

Первую сотню метров мы бежим молча: неохота раньше времени выдавать себя. Но, увидев слева в окопе торчащую минометную трубу, выпускаю туда очередь, сбивая с ног встающего минометчика. А кто-то из ребят запускает туда толкушку.

Ба-бах!

– Ходу! Твою ж мать!

Бьется в руках трофейный автомат, вспахивает свинцовым вихрем окоп. Справа гулко грохочет ДП, разбрасывая над полем веер трассирующих пуль.

– Ура! – кричит кто-то из бойцов.

– А-а-а! – И с этим воплем мы все дружно вваливаемся в траншею. Вхолостую лязгает затвор – магазин пуст! Следующий… вталкиваю его в горловину и, передернув затвор, пускаю очередь вдоль окопа. Кто-то оседает на землю, хватаясь руками за стену.

– Н-на! – И ручная граната исчезает за изгибом.

Бух!

Оттуда вылетает клуб дыма, сопровождаемый истошным криком.

– Товарищ сержант! – Это Крапивин. – Отходите, я прикрою!

В его руках трофейный МГ, такой же, как у Рогова.

А что? Может и прокатить…

– До моста добежим – прикроем тебя! Понял?! Не сиди, за нами беги!

– Понял я!

– Пошли!!! – И мой истошный крик, даже не крик – рев – поднимает бойцов наверх.

Тяжело бьет по спине винтовка, а проклятый автомат весит уже, наверное, целую тонну! Ноги… они еле-еле меня уже несут…

Но вот и мост!

Гудят под сапогами бревна настила – все! Мы на той стороне!

– Залечь! Прокрываем Крапивина!

Автомат – на фиг, он тут не пляшет. Винтовка в руках, и вот уже хлопает первый выстрел, сметая с бруствера вражеской траншеи какого-то очумелого фрица.