Когда я тренировался „на рекорды”, то брал всегда „на разы” очень небольшой вес: двумя руками — 4,5 пуда, одной рукой — 3 пуда. Тяжелый же вес брал только один раз в неделю и тогда пробовал сделать рекорд. И вот этой своей крайне осторожной и выдержанной системе тренинга я обязан тем, что сохранил силу и мускулатуру, хотя мне приходилось, как цирковому атлету прежнего времени, иногда „работать” по нескольку раз в день на представлениях очень тяжелым весом и проделывать самые трудные трюки.

Что касается моего пищевого режима, то я прежде ел много мяса, а теперь налегаю главным образом на овощи и фрукты и считаю это полезнее. Особенно люблю печеный (по-пастушески) картофель — сытное и здоровое кушанье. Водки и пива не пью, но во время обеда пропускаю небольшой стаканчик легкого вина. Абсолютно не курю».

Ну и, конечно, вам, дорогой читатель, будет любопытно узнать, каким же был этот богатырь в объективных цифровых показателях, которые столь любили в атлетическом мире.

Вот его антропометрические данные: рост — 170 сантиметров, вес — 88 килограммов, шея — 47 сантиметров, напряженный бицепс — 46, предплечье — 35, бедро — 67, икра — 40 сантиметров.

Великий был человек — король гирь! И не боялся делиться секретами.

Никто из 1075 жителей древнего уездного города Слободского, который еще при царе Иване Васильевиче назывался просто Слободкой, не подозревал, какие великие события ожидают их в самом неотдаленном будущем! Все началось с пустякового и непримечательного события. В тот тихий июльский день, когда солнце потянулось к горизонту, окрашивая нежным пурпуром гряду перистых облаков, когда во всех девяти городских церквях и двух монастырях — Крестовоздвиженском и Христорождественском — отзвонили колокола, собирая прихожан к вечерне, на пристани собралась кучка людей. Ожидали прибытия рейсового парохода из Вятки.

И он показался, вынырнув из синей излучины Волги, с каждым мгновением приближаясь к правому высокому берегу, весь в клубах пены, срывающихся с борта, чтобы показать почтенной береговой публике название — «Святой Георгий».

Старик матрос с пиратской повязкой на выбитом глазу, не выпуская изо рта вонючую козью ножку, хриплым голосом проревел:

— Держи! — и ловким движением бросил на пристань просмоленную чалку.

Закипела вода, глухо раз-другой «Святой Георгий» ударился бортом о причал, и со стуком опустились сходни. По ним, неуверенно ступая, двинулись люди в истасканных лаптях, наваксенных щегольских хромовых сапогах, изящных дамских туфлях, городских штиблетах.

— Папа, папа приехал! — радостно крикнула миловидная, с копной каштановых волос и провинциальным румянцем на свежих щечках, барышня. Она бросилась обнимать солидного господина, чуть не сбив на теплый прибрежный песок его новое соломенное канотье «а-ля Пари». — Мамочка, идите сюда!

Но уездный казначей, коллежский советник Константин Владимирович Долгушин прибыл в родной город не один. Рядом с ним стоял человечище необыкновенного размаха плеч, твидовый пиджак едва не трещал при каждом движении рук.

— Позвольте, Федор Федорович, представить мою супругу, — проговорил казначей, — Анастасия Ивановна. А это дочка, так сказать, наследница — Наденька.

— Федор Бесов, — вежливо поклонился гость. Личико девушки зарделось еще больше.

— Знаменитый чемпион мира! — с восхищением добавил казначей.

— Не может быть! — с радостным изумлением в один голос проговорили дамы. — Какими судьбами? Ах, мы читали о вас в газетах.

— В Вятке я был на представлении господина Бесова и упросил его дать гастроли у нас, — объяснил казначей. — Я сам любитель атлетики и знаю, что в Слободском будет полный аншлаг.

Анастасия Ивановна всплеснула руками:

— Что же мы стоим? Милости прошу к нашему скромному жилищу! Антон! — обратилась она к кучеру, белобрысому малому в косоворотке с расшитым подолом, лениво похлопывающему по сапогу кнутовищем. — Грузи багаж!

— Я не один, со мной помощники, так сказать, труппа, — предупредил Бесов.

За его спиной выросли два дюжих молодца.

— Для всех место найдем! — радушно улыбнулась Анастасия Ивановна. — Гость не кость, за порог не выкинем.

Когда в бричку грузили реквизит чемпиона, вышел забавный случай. Услужливый Антон схватился было за небольшой сундук, обитый по углам железными полосками, да так и присел, охнув:

— Хосподи Сусе, что то такое?

Бесов расхохотался:

— Ты думал — пряники? Цепи там!

Он, легко подхватив тяжеленный сундук, бережно опустил его на бричку. Когда багаж был погружен, Антона послали вперед, а сами отправились домой просекой бора, сквозь который синело небо. Пахло по-дачному — земляникой и самоварным дымом.

Вечером, после ужина, расположившись на веранде уютного казначейского дома, хозяин и Бесов обсуждали план действий. Решили, что первое выступление будет завтра в городском парке.

Уже ранним утром следующего дня город стал украшаться афишами. Они призывно висели на стенах почтовой конторы, мужской и женской гимназий, больницы, в которой стояло полсотни коек, почти всегда пустовавших. То ли жители городка отличались крепким здоровьем, то ли предпочитали лечиться и умирать у себя дома.

Затем расклейщик афиш оклеил тумбы около парка, забор возле рынка и уже приспособился возле дома исправника, намазал клейстером его ворота, но в этот момент выскочил сам хозяин — исправник Павел Петрович Пасынков — и ударом кулака в глаз погасил смиренное желание расклейщика украсить афишей его дом.

А зря! Текст ее был весьма любопытен.

Ошарашенные обыватели, большинство которых дальше Вятки не плавали, с удивлением по многу раз перечитывали афишу:

ЧЕМПИОН МИРА, ВСЕРОССИЙСКИЙ СИЛАЧ,

ЗНАМЕНИТЫЙ РУССКИЙ АТЛЕТ И НЕПОБЕДИМЫЙ БОРЕЦ

ФЕДОР БЕСОВ

Исполнит атлетические упражнения,

в которых ему нет равных в мире!

Невиданные номера:

С завязанными глазами жонглирует двухпудовыми гирями.

Жонгляж с 8-пудовой штангой. Ломает лошадиные подковы. Свивает в браслет вокруг своего запястья полосовое железо в 1¾ дюйма. Рвет железные цепи.