За время, проведённое в этом доме, она уже успела понять: редкая скупая похвала Мираны Тибель стоит тысячи комплиментов придворных льстецов. К тому же, в отличие от них, Мирана Тибель знала всю подноготную «невестки».

Поводов проникаться к Еве пламенным восхищением или горячей любовью у неё не было.

– Я старалась, – сказала Ева с той же серьёзностью.

Дракончик зевнул. Положив морду на лапы, лениво приоткрыл глаза, косясь на двух женщин, сидящих в креслах чуть поодаль от него; под травянистыми веками блеснуло абрикосовое золото солнечных радужек.

– Хотела бы я, чтобы всё это скорее кончилось. – Мирана взяла с высокого столика чашку с фейром. Тени под её глазами – сейчас, когда госпожа полковник смыла косметику, их было отчётливо видно – почти спорили оттенком с сизым вечером за индевеющим окном. – Но не могу отделаться от мысли, что ничего не кончится, пока Айрес дышит.

Нагнувшись, Ева погладила дракончика по тёплому кожистому загривку. Он лишь вчера перестал прятаться под диванами и избегать их общества: до того охотно ластился только к Мираклу, из-за чего Ева регулярно шутила про молодого отца-одиночку.

– Вы ведь тоже не верите, что она могла сдаться так просто?

– Конечно нет. Сам факт её отказа от отречения это подтверждает. – Мирана сдержанно пригубила фейр. – Но змея, которой вырвали зубы, кусаться не может.

– Не вырвали, – напомнила Ева негромко. – Скорее, забинтовали.

Если уж Мирану Тибель, отвечавшую за охрану свергнутой королевы, не успокаивал тот факт, что Айрес сидит в блокирующих браслетах под домашним арестом – значит, у Евиных нехороших предчувствий были вполне законные основания. А это странным образом обнадёживало.

Знание, откуда ждать угрозы, увеличивало шансы благополучно её избежать.

– Пока я жива, она не снимет эти наручники, – сказала Мирана. – И не перекинется словечком ни с кем, кто мог бы ей помочь… с чем бы то ни было.

– В нашем мире монархов, которые отказывались отрекаться, высылали из страны.

– Чтобы за границей, где некому их остановить, им удобнее было искать себе новых сторонников? – поверх чашки Мирана следила, как Евины пальцы почёсывают млеющего дракончика под подбородком. – Здесь я хотя бы могу обеспечить, чтобы она и на милю не приблизилась к трону.

Ева всерьёз поразмыслила, стоит ли говорить то, что ей хотелось сказать. В итоге сочла, что Мирана Тибель не из тех, кто морщится от присыпанных солью ран: скорее уж из тех, кто немедля заковывает раны в сталь, дабы никто и никогда не смог её задеть.

– Мне жаль, что так вышло. С вашим мужем.

Бледные губы над фарфоровой кромкой едва заметно усмехнулись.

– На первых порах я часто представляла, что сделаю с Айрес, когда Мирк займёт её место. Яд выглядел разумным решением, но я всегда его презирала. В изобретениях проклятий, происхождение которых не раскроет Охрана, я не слишком сильна. Убить в открытую… Дуэль меня устраивала, но пятнать репутацию сына было бы последней глупостью. К тому же я не была уверена в победе, а оставить Мирка одного никак не могла. – Держа чашку одной рукой, Мирана отстранённо подпёрла голову другой. – Обратиться к Дауду тоже было бы подло, но я рассматривала это как вариант. Уже тогда полагала, что за бывшую королеву цена выйдет меньше, чем за правящую.

– А это действительно так? – отметив это фамильярное «Дауд», спросила Ева.

– Действительно. Я уточнила. Ради интереса. – Не поднимая головы, госпожа полковник сделала ещё один сдержанный глоток. – Правда, теперь он не возьмётся за это даже по такому знакомству, как наше. Слишком просто.

– Но Айрес охраняете вы, как-никак. Не думаю, что вашу систему защиты преодолеть так уж просто.

– Когда охранник и заказчик – одно лицо, шанс того, что система защиты совершенно случайно окажется ослаблена, разочаровывающе велик. Но Дауд пообещал, что не будет отказываться, если контракт предложит кто-то ещё. Тем интереснее.

Ева слабо улыбнулась: улыбаться широко от мыслей о чьём-то убийстве она не могла, даже если речь шла об убийстве Айрес.

– Если её убьют, Гербер… Уэрту это не понравится. Наверное.

Мирана пожала плечами. Без лишних пояснений. Возможно, тоже не знала, одобрит ли Гербеуэрт тир Рейоль убийство дорогой тёти – после всего, что та сделала с ним, с его братом и его возлюбленной.

Ева не была уверена, хочет ли это знать.

– Вы думаете, что не победили бы её? – произнесла девушка, перелистнув разговор на несколько реплик назад.

– Я думаю, сейчас в Керфи нет мага, способного её победить. По крайней мере в честном бою один на один.

– Даже если считать Уэрта?

– Даже если считать Уэрта. – Взгляд, которым госпожа полковник изучала её лицо, сделался неожиданно цепким. – Ты знаешь, что Айрес взяла с него клятву вассала?

– Могла бы спросить у вас то же, но теперь надобность в этом отпала.

– Могла бы догадаться, что я знаю. Буду считать, я очень похожа на человека, который легко допустит в свой дом виновного в гибели любимого мужа.

Её сарказмом можно было бриться.

– Вдруг Миракл ничего вам не рассказал, – вымолвила Ева, на миг задумавшись о странностях генетики. Во всяком случае, из двух братьев Тибель на госпожу полковника куда больше походил тот, с кем её не связывали кровные узы. – Ни сейчас, ни тогда.

– Он мог не рассказать чего-то отцу, но не мне. – Фарфор тихо звякнул о лакированное дерево, когда Мирана аккуратно вернула чашку на стол. – У клятвы есть одна любопытная особенность: она не возымеет силы, если вассал сильнее «сюзерена». Сильный маг подчиняет более слабого, но не наоборот. Со времён Берндетта не рождалось некромантов столь сильных, как Уэрт. Мне нужно пояснять, что из этого следует?

– Когда Айрес взяла с него клятву, Герберт был совсем маленький. И, естественно, не так силён, как сейчас. Что происходит, если вассал «перерастает» сюзерена? Может, его клятва вообще уже потеряла силу?

Мирана рассеянно посмотрела на полупустую чашку.

– Насколько я знаю, клятва не может быть разорвана, покуда «сюзерен» жив. Или покуда он сам не сочтёт её исполненной. О последнем, как ты понимаешь, речи не идёт. – Она обвела стриженым ногтем парчовый узор на ручке кресла. – На самом деле, вопрос любопытный. Вассальная клятва не изучена так хорошо, чтобы я могла на него ответить.

Герберт, лёгкий на помине, вошёл в комнату секунду спустя – в компании Миракла, вымотанного не меньше матери. Оба уже избавились от парадных одежд, вернувшись к привычным штанам и рубашкам, и оба изумлённо застыли на пороге.

– Герберт-младший уже не против женского общества, – сказала Ева, верно истолковав устремлённые на неё взгляды. Ласково потрепала дракончика за рогом на лбу,