Бритый согласно кивнул, но все же медлил, глядя на Лену.

– И последнее, – сказал он с угрозой, обращаясь к бывшей пленнице, – если ты вздумаешь плохо себя вести, то все ведь можно и сыграть обратно.

– Что вы имеете в виду? – с ужасом посмотрев на Бритого, спросила Лена.

– Восстановить, так сказать, статус-кво, – охотно пояснил ей Бритый. – Вернуть тебя в наручниках в этот же подвал, где ты будешь продолжать наслаждаться обществом Виктора весь оставшийся тебе земной срок. И последнее, что увидишь перед смертью, будет потолок этого подвала или физиономия твоего мучителя.

Лена зарыдала совсем горько. И поклялась всеми святыми на свете, что она расскажет всю правду. И сделает это охотно и с радостью. Потому что видеть Виктора для нее хуже смерти.

– Это все Лида затеяла, – прорыдала она. – А меня она уговорила ей помочь.

– Вот и умница, что не врешь, – похвалил Лену Бритый. – Сейчас мы поедем к нам домой, там тебя умоем, переоденем, выпьешь лекарства, а потом поедем к Маришиному дедушке, и ты ему и Маришиному отцу все расскажешь как на духу. И усвой главное, – добавил Бритый, – если твой рассказ не будет звучать достаточно убедительно, ты вернешься сюда вместе с Виктором. И ни одна живая душа не найдет тебя до конца твоих дней.

Лена снова затряслась и в очередной раз пообещала быть очень и очень убедительной и правдивой в разговоре с Маришиными дедушкой и отцом. Павла Анна с Юлей и парнями Бритого все это время удерживали наверху. Увидь Лена своего Павла, она могла вообразить, что у нее появился защитник. И тогда можно было рассчитывать только на ее благодарность. А Бритый по личному опыту знал, что человеческая благодарность имеет одно нехорошее свойство – люди очень любят откладывать ее на потом. А то и вовсе забывают добро.

Лену доставили на квартиру к Марише. Во-первых, потому что там оставались личные вещи Лены, в которые она могла переодеться. А во-вторых, потому что везти порядком грязную и дрожащую женщину домой к Инне, где в коридор в любую минуту мог выползти маленький Степка, любивший размяться, пока няня спит, Бритый не решился. Через три часа, отмокнув в душе, переодевшись в нормальную одежду, проглотив пару таблеток «Успокоина» и напившись горячего чая с лошадиной дозой аспирина, Лена высказалась в том смысле, что, пожалуй, умирать она пока не хочет. И готова жить дальше.

Вообще, как только Виктор исчез из поля зрения Лены, трястись она перестала. А вымывшись и переодевшись, почти совсем пришла в себя. О прошлом напоминали лишь синяки, осипший голос, который она сорвала, пытаясь криком призвать к себе помощь; лишь время от времени, когда она вспоминала о том, как провела последние дни, по ее телу пробегала дрожь и в глазах плескался ужас.

– Поехали? – предложила она, приведя себя в порядок. – Мне не терпится покончить с этим. И обещайте, что, как только я расскажу всю правду, вы отдадите Виктора в руки милиции. Тут же отдадите!

– Обещаем, – кивнул Бритый. – Если только ты не предпочтешь другой вариант.

– Какой?

Бритый поманил ее из кухни. А подруги остались наедине.

– Не поздно сейчас ехать к твоим родственникам? – озабоченно спросила у Мариши Юлька. – Уже почти два часа ночи.

– Я позвонила деду еще в одиннадцать, и он сказал, что если у меня появились доказательства того, что меня подставили, то он готов меня ждать хоть всю ночь, – ответила Мариша.

– А он у тебя, в общем, славный старикашка, – заметила Инна. – Хотя, конечно, и с большими тараканами. Носится со своей коллекцией, словно дурень с писаной торбой. Близкие, между прочим, из-за его метаний совсем покой потеряли. Некоторые вот даже на преступление пошли. Сказал бы уж сразу, что оставляет свои картины всем потомкам поровну. И все.

– Мне от него ничего не нужно, – хмуро произнесла Мариша, которой уже порядком надоело ждать, когда Лена наконец будет готова ехать к ее дедуле на исповедь. – Просто хочу очистить свое доброе имя. А коллекцию пусть завещает музею. Или вот этому Борису Михайловичу. Тот наверняка оценит.

Но в это время в кухне появились Бритый и Лена.

– Мы можем ехать, – сообщил всем Бритый.

– Наконец-то! – радостно выдохнула Мариша, которой не терпелось покончить с визитом к своим родственникам, и вся компания отправилась в гости к Виталию Петровичу.

По дороге, вняв совету Бритого, они заехали за Олегом, тем детективом, которого нанял Маришин дедуля, чтобы выяснить, достойна ли его внучка обладать его драгоценной коллекцией. В дом к Маришиному отцу подруги вошли в сопровождении Бритого. Олега и Елену Шлюпикову, также по совету Бритого, было решено оставить за дверью, чтобы представить их собравшемуся у Игоря Витальевича обществу в наиболее благоприятный для этого момент. К удивлению подруг, в квартире у Игоря Витальевича, несмотря на позднее, а вернее, уже раннее время, поскольку часы показывали начало четвертого утра, кроме Маришиного дедули и Лиды присутствовала еще куча народу. Тут была тетка Фелисия со своим мужем – художником Леонидом Соколовым, еще одна Лена – вторая Маришина тетка. Как вскоре выяснилось, эти трое явились, чтобы также бороться за свои права на наследство Виталия Петровича.

– Сколько же стоит коллекция твоего дедули, что они все сбежались в такое неудобное время? – прошептала Инна на ухо Марише. – И явно горят желанием поубивать друг друга и тебя в первую очередь?

Мариша пожала плечами, а вслух произнесла, приветливо обращаясь к своим родичам:

– Значит, вы тоже решили приехать?

Неожиданно ее невинный вопрос вызвал бурю негодования в рядах родственников.

– А как ты думала? – ядовито буркнула ее тетка Фелисия из Москвы. – Тут судьба нашей семейной реликвии решается, а мы в стороне стоять будем? Не дождешься.

– Я сразу заподозрил неладное, как только она ко мне явилась, – поддержал супругу Соколов. – Так и вышло. За нашими спинами решили уникальную коллекцию Виталия Петровича между собой потихоньку поделить. Не выйдет! Это вам не скатерти с ручной вышивкой присвоить!

– Какие еще скатерти? – внезапно покраснела Лена – сестра отца Мариши. – Ничего я не присваивала! Мне их Стефанида Викентьевна сама подарила!

– Ты ври, да не завирайся! – воскликнула тетка Фелисия. – Мне мать их обещала отдать. А ты их украла! Мародерка!

– А ты стащила у нее из тумбочки золотые часы, которая она Игорю собиралась оставить! – не осталась в долгу тетка Лена. – Я сама, сама видела! Куда ты их дела? Мужу подарила?

– Так вот куда мои часы делись, которые мне мать завещала! – возмутился Игорь. – Воришки!

– Молчи уж! – дружно набросились на него сестры. – Сам хорош. Вон перстень у Лиды на пальце. Знаем, откуда он!

– У матери выклянчил, а она его мне обещала! – закричала тетка Фелисия. – Папа, скажи ему, что это кольцо с сапфиром в нашем роду уже не первое столетие от матери к дочери переходит. И никак иначе.