Он не говорил с Полом со дня похорон, но и тогда ограничился традиционным «мне очень жаль», как эхо повторив слова людей, стоявших в очереди впереди него. Он чувствовал неловкость, что так и не позвонил и ничем не помог своему другу. Грегори послал Полу открытку с соболезнованиями, но она показалась ему еще более обезличенной, чем эти слова. Он понимал, что должен был переговорить с Полом лично, но не чувствовал себя достаточно близким ему, чтобы сделать это. Действительно, они много времени проводили вместе в последние несколько месяцев, но до этого не виделись целых двадцать лет, так что у Пола наверняка были более близкие друзья, с которыми отношения сформировались за эти годы.

Грегори неловко чувствовал себя в одиночестве. Надо было пригласить с собой Одда. Он еще не знал, что должен сказать или сделать, но уже решился сказать и сделать, поэтому позвал снова:

– Пол!

Позади послышался какой-то шум.

– Это я, Грегори.

Пол появился со стороны офиса. Вид у него был ужасающий. Очевидно, он не брился со дня похорон, и хотя и поменял костюм, нынешняя его одежда была измята, грязна и неопрятна.

– Ты что здесь делаешь?

– Я просто… – Грегори неловко переминался с ноги на ногу, – зашел узнать, как у тебя дела. Узнать, не нужно ли тебе в чем-нибудь помочь.

– Как мои дела… Как мои дела? – Со сжатыми кулаками Пол направился к Грегори. – А как, черт тебя побери, ты думаешь, мои дела? У меня погибла жена!

– Я подумал, что, может быть, тебе нужна помощь в уборке… – Грегори облизал губы.

– В уборке? А что я должен убрать? С этим местом покончено. К тому моменту, когда я выплачу пострадавшим последнее, я буду счастлив, если у меня останется эта гребаная одежда. – Пол уперся вытянутым пальцем в грудь Грегори. – Я бы никогда на это не пошел, если б ты меня не заставил!

– Я заставил тебя?

– А ты что, думаешь, что мне так хотелось устраивать в моем кафе концерты? Мне это в голову никогда не приходило!

Грегори почувствовал, как этот спор затягивает его все глубже и глубже.

– Ты же сам жаловался, что едва сводишь концы с концами. Я просто хотел помочь тебе заработать.

– Это все твое эго. Скучающий богатей в поисках развлечений… Решил приехать и осчастливить людей, которых знал много лет назад… А теперь Деанна мертва, и все из-за тебя!

– Подожди минуточку…

– Она ведь никогда тебе не нравилась, ведь правда? Ну и теперь ты счастлив? Получил, что хотел?

Грегори поднял обе руки.

– Прости, – сказал он. – Я просто пришел узнать, как у тебя дела. Если ты не хочешь меня видеть…

– Немного поздновато, не находишь? Я никогда не хотел, чтобы ты здесь появлялся. И если б я тогда прислушался к своему внутреннему голосу, моя жена была бы сейчас жива.

– Я ни в чем не виноват. – Грегори почувствовал, как в нем поднимается волна гнева. – Не выдержали крепления. Это был несчастный случай.

– А они иногда случаются.

– Вот именно.

– Но у них у всех есть свои причины.

– И ты считаешь, что эта причина – я?

– А что еще я должен думать?

– Послушай. Я не хочу ссориться. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас переживаешь…

– Ты этого даже представить себе не можешь!

– Хорошо, – сказал Грегори, отступая. – Отлично. Если понадоблюсь – я всегда к твоим услугам. Нужен буду – позвони. А сейчас думаю, что мне лучше уйти.

– Ты к моим услугам?! А где ты был, когда надо было убедиться, что свет и звук закреплены так, что никого не убьют? Если б ты не экономил свои гребаные денежки на профессионалах, этого никогда не произошло бы!

– Но ведь ты сам захотел, чтобы этим занялся Одд!

– И он упорол косяк! Это все вы с Оддом виноваты. Это вы убили мою жену, Ирму Слатер, Хьюстона Смита и Линетт Дэниелс, и я отсужу у тебя все, что у тебя есть, до последнего цента, проклятый ты молокосос-извращенец!

Грегори толкнул Пола.

Последняя стычка между ними произошла, еще когда они учились в последнем классе начальной школы, – когда Пола наказали после того, как Грегори залез в машину физкультурника. Но сейчас их толчки быстро перешли в удары. Оба они были далеки от хорошей физической формы, но желание и адреналин компенсировали то, что было следствием полного отсутствия тренировок и опыта, поэтому схватка получилась жестокой. Вокруг никого не было, поэтому никто из них не думал о том, как бы сохранить лицо, и удары, толчки и захваты наносились с животной яростью.

Пол схватил Грегори за волосы, пригнул его голову вниз и нанес удар в живот, сбив его с ног. Грегори задохнулся, но смог все-таки откатиться в сторону, чтобы избежать тяжелого удара по ребрам. Он смог опять встать на ноги и повернуться к Полу. Хотя он всячески отгонял эту мысль, она не оставляла его сознания: Как бы хорошо было сейчас иметь здесь мой пистолет…

Пол опять бросился на него, но Грегори выбросил вперед ногу и попал носком ботинка прямо по детородному органу своего друга, который свалился как подкошенный, держась обеими руками за промежность и завывая, как собака.

К ним приблизился неожиданно появившийся луч света. Грегори обернулся и увидел, что это была Вайнона, только что открывшая дверь.

– Что здесь происходит? – спросила она, оглядываясь.

Пол продолжал стонать, а Грегори смотрел на нее непонимающими глазами.

Девочка прошла в помещение и, не обращая внимания на Томасова, присела около Пола.

– Вам все еще мало? – спросила она, с отвращением глядя на Грегори.

Он отступил к открытой двери и разжал кулаки.

– Вы убили его жену, а теперь хотите убить и его?

– Я никого не убивал, – ответил Грегори. Слова получились нечеткими, чуть слышными и неуверенными.

– Убирайтесь отсюда, – велела Вайнона, помогая Полу подняться.

Грегори молча посмотрел на них, а потом развернулся и быстро вышел.

Вы хотите убить и его?

«Да, я хотел его убить, – подумал Грегори. – И если бы у меня было оружие, то убил бы».

Уже сев в фургон и направляясь в сторону дома, он вдруг понял, что нисколько этого не стыдится.

– Взгляните!

Томпалл посмотрел. Это был Иисус.

Картинка была смазана, с очень крупным зерном и напоминала фото Туринской плащаницы из путеводителя. Черты лица скорее намекали на то, чего не было, чем демонстрировали то, что есть в реальности. Он взял этот листок и посмотрел на лежащий под ним.

То же самое.