Джулия хотела поставить Грегори ультиматум, хотя была против того, чтобы ее слова прозвучали именно как ультиматум, поэтому начала с невинного вопроса.

– А что ты думаешь по поводу переезда? – спросила она мужа.

– В другой дом? – оторвался он от своего журнала.

– В Калифорнию.

Джулия увидела, как лицо мужа затвердело, черты его приобрели упрямое выражение, и в ответ на это ее гнев тоже прорвался на поверхность.

– Здесь у нас ничего не получается, – пояснила она. – Мы попробовали, мы попытались исполнить твою мечту, но она превратилась в настоящий кошмар.

– Все еще боишься домов с привидениями, а? – Грегори произнес это с издевкой.

– Нашего сына арестовали, наша подруга погибла, и в городе прошла серия убийств, с которыми нас почему-то связывают! – Джулия посмотрела на мужа. – Этот гребаный город уже готов нас линчевать, а ты все еще притворяешься, как будто ничего не произошло! Так вот, кое-что произошло, и это мешает нам здесь жить, поэтому пора съезжать!

Грегори равнодушно посмотрел на нее и заговорил своим спокойным, рациональным голосом, который всегда использовал в разговорах с детьми, когда что-то им объяснял или когда они с ним спорили и он действительно хотел до них достучаться.

И опять это сработало идеально.

– Я вложил в этот дом и в кафе кучу денег, а лотерейный чек мы получим только следующим летом, – проговорил он. – Мы…

– Мы могли бы найти работу, – прервала его Джулия. – А если ты не заметил, то хочу тебе напомнить, что твоя драгоценная сцена развалилась! И убила Деанну и еще троих человек! И…

– У Пола все застраховано, – спокойно возразил Грегори.

– Прекрати! – крикнула она. – Прекрати свои дурацкие штучки и говори со мною как со взрослой. Сейчас не важно, кто победит в этом споре. Я тебе еще раз говорю, что мы продаем этот дом и уезжаем.

– А я тебе говорю, что нет.

– Тогда послушай: дети, и я, и, возможно, твоя мать – мы все уедем в Калифорнию…

– Не выйдет.

Его улыбка заставила Джулию замолчать. В ней было что-то странное и насквозь искусственное, что сильно ее испугало. Неожиданно женщина вспомнила об одной своей подруге по колледжу, которую звали Тери Ю и которая какое-то время крутила роман с довольно жестоким парнем. Этот ее парень, Тодд, или как там его звали, периодически ее поколачивал, но Тери объясняла свои синяки и царапины недоразумениями: то она поскользнулась и упала, то сама ударилась головой о мебель, то вывихнула руку на ступеньках лестницы…

Однажды они втроем отправились на концерт «Джетро Талл»[84]в «Форуме», и на парковке между Тери и Тоддом возникла какая-то ссора. Парень ударил ее по лицу, и ударил бы еще раз, если бы Джулия не протиснулась между ними и не осадила его. Выражение его лица в тот момент было устрашающим: он улыбался, но было видно, что его просто трясет от ненависти и злобы.

В тот момент он выглядел точно так же, как ее муж сейчас.

Она уставилась на Грегори. Тот, в свою очередь, уставился на нее. Она понимала, что они отдаляются друг от друга, но в этот момент ее гораздо больше волновала мысль, что они совершенно не знают друг друга. Она больше не знала мужчину, который сидел напротив нее, и именно это приводило ее в ужас.

Затем это выражение исчезло с его лица, а вместе с ним и все ее страхи. Грегори как подменили – исчезло упрямство, прошел гнев, успокоилась ненависть, и, несмотря на весь его запал, Джулия увидела страх, замешательство и уязвимость, которые скрывались за его маской настоящего мачо.

Перед Джулией опять сидел ее муж.

– Прости, – сказал он. – Прошу тебя, прости…

На его глаза навернулись слезы, и Джулия впервые увидела, как ему было тяжело все это время. Грегори тоже находился в состоянии сильного стресса, и она инстинктивно потянулась к нему, обняла и прижала к себе. Они уже так далеко разошлись, что не способны были понять настроение друг друга. Может быть, в этом и был корень всех их проблем – в отсутствии общения. Ведь сами они не изменились, остались прежними, и Джулия подумала, что, может быть, их поступки в последнее время были результатом необычности ситуации, а не глубокой разницей между ними.

– Я не хотел, чтобы все так получилось.

– Я знаю, – успокоила его она.

– Я вас всех предал. Я не хотел…

– Ш-ш-ш-ш, – произнесла Джулия. – Ш-ш-ш-ш, все в порядке.

Под руками она чувствовала знакомые контуры его тела, край ключицы, мускулы спины. И впервые за долгое время она была с ним близка, по-настоящему близка. «Мы все это переживем, – подумала Джулия, – все осилим и обязательно победим».

– Я люблю тебя, – сказала она мужу.

– И ты собиралась от меня уехать?

– Я не смогу уехать от тебя.

– Тогда дай мне еще один шанс, – попросил Грегори. – Месяц. И если через месяц ничего не изменится к лучшему, мы продадим дом и уедем. Вернемся в Доуни или… куда захочешь.

Она знала, что должна спорить, должна добиваться своего. Это не была проблема только их отношений – она была гораздо больше, и Джулии казалось, что отъезд им совершенно необходим. В этом не было никакой логики, но ей почему-то казалось, что возможность отъезда – это тот редкий шанс, который им предлагается и который скоро исчезнет… на этот раз уже навсегда.

Но муж просил и умолял ее – и Джулия посчитала, что обязана удовлетворить эту его просьбу. Он мечтал о том, чтобы приехать сюда, для него это так много значит, да и речь идет только об одном месяце. А кроме того… может быть, она слишком сильно реагирует на окружающее и ее эмоции начинают влиять на ее решения?

– Клянусь: еще одно происшествие, и нас здесь не будет. Мы просто испаримся и сделаем Макгуэйну ручкой.

Что-то в его голосе показалось ей фальшивым, и она захотела – почувствовала необходимость – посмотреть Грегори прямо в лицо и выяснить, нет ли в его глазах той лжи, которую, как ей показалось, она услышала в его словах. Но он все еще крепко обнимал ее и крепко прижимал к себе. Его голова лежала у нее на плече, а ее голова – на его, так что Джулия решила поверить мужу на слово.

– Хорошо, – сказала она. – Договорились. Месяц.

Кафе, как и все последние три дня, было закрыто, но машина Пола была припаркована рядом, так что Грегори воспользовался собственным ключом, открыл входную дверь и позвал:

– Пол?

Ему никто не ответил. Грегори захлопнул за собой дверь и осмотрелся. С той ночи ничего не изменилось. Гора обломков и разбитого стекла, занимавшая бо́льшую часть помещения, была все еще окружена желтой полицейской лентой. Даже отсюда Грегори видел пятна крови на полу и на изломанных столах и стульях.