«Хорошо, что я не попер тогда против», – похвалил собственную проницательность Сухов. Рано ему пока переть против такой силищи, самокритично додумал он.

А еще хорошо и правильно, что не стал беспокоить злопамятного губера мелкими неприятностями. Тоже, видимо, коренящимися в неутомимой деятельности покойного профессора.

Например, на сайте города – неофициальном, но гораздо активнее посещаемом, чем официальный, – также была размещена пресловутая «газета».

И если бы только она.

Там еще имелся форум с возможностями голосования. Так что, если бы губера выбирали, губером уже был бы кто-то другой.

К счастью, губернаторов ныне не выбирают, дабы не бросать это важнейшее и социально значимое дело на произвол тупой толпы.

И не только газета да итоги виртуального голосования были выложены на этом сайте. Еще – прямо на главной странице – имелись электронные часы. Они отсчитывали время до конца тендера. А камера – в прямом эфире – показывала парадный вход в здание областного правительства.

Раз пять уже гоняли «операторов». И тумаков давали, и «до выяснения» задерживали. Но разве с этим поборешься?

В последний раз веб-камера вообще обошлась без людей. Ее установили в… скворечнике!

Впрочем, все это можно перетерпеть. Еще несколько часов – и любимый город сможет спать спокойно. А там все уляжется, утихнет, забудется.

Лишь бы Перов не разрыл слишком глубоко. Надежные людишки сообщили, что новоиспеченный генерал, узнав о покушении на своего дружка, пришел в тихую ярость.

Но здесь уже и от самого Сухова многое зависит.

Похититель-неудачник, лажанувшийся в «Лимоне», благополучно вывезен в Бурятию. И там же – о ужас! – умрет. Не сегодня, так завтра. Пусть местные коллеги ковыряются с телом. Если найдут.

С Игумновым получилось как нельзя лучше. За благородство надо платить. Вот он и расплатился. Нет человека – нет проблемы. Его убийца, кстати, тоже никому ничего не расскажет – бойцы Перова грохнули парня на месте.

Снайпер, столь точно пальнувший в профессора, не менее благополучно вывезен в Грецию. Отдыхает. Наслаждается жизнью. Ждет новых поручений.

Чего дождется – новой мишени или пули в лоб, – пока не знает никто, даже сам Василий Геннадьевич. Смотря в какую сторону развернутся события.

Но дело свое он сделал отменно. Одним словом – специалист.

Так что, даст бог, все будет пучком.

Бориска с Ванечкой въехали в «прифронтовой» город довольно спокойно. На подъезде их шмонали трижды, но ничего странного или подозрительного не обнаружили.

Прибыли они, как Вера Ивановна и Вичка, тоже на рефрижераторе фирмы Борщева. Правда, крошечном, менее тонны грузоподъемностью. И, соответственно, с двухместной кабиной.

Ничего не поделаешь, у Бориски были права только категории «В». А у Ванечки, как выяснилось, их вообще не было. Никогда.

Брать же третьего водителя в столь специфический рейс не хотелось. Вот и поехали на полуигрушечном городском «Хёндае».

Надо отдать должное местным ребятам – один из них заметил-таки несоответствие.

– В такую даль – за полтонной мяса? – недоверчиво спросил он у Ванечки, предъявлявшего на постах необходимые документы: путевой лист и договор поставки.

– Оно ж не простое мясо, – степенно объяснил Ванечка, – а экологически чистое. Мы ж не сардельки делаем. Мы людей в ресторанах кормим. Причем в недешевых.

– Ясно, – недовольно пробурчал капитан, но все же какую-то пометку себе в блокноте сделал.

– Не нашлет проблем на нашу голову? – спросил Бориска.

– Не знаю, – ответил Ванечка. Ему тоже не понравился интерес, проявленный к их персонам человеком со столь внимательными глазами.

Но дело не ждет, надо действовать.

В город въехали примерно в полдень.

Грузовичок припарковали на окраине, предварительно забрав из кузова два довольно увесистых чемодана и аккуратно переодевшись.

Теперь они сразу приобрели признаки декларируемой специализации.

Ванечка под зимнюю куртку надел белую поварскую – ее хорошо было видно, если немного расстегнуть молнию. А Бориска стал сантехником. Ровно таким, каким их рисовали в советское время в журнале «Крокодил». Не первой свежести, а говоря откровенно, просто замызганная телогрейка. В руке – старинный чемоданчик для инструментов. На лице – двухдневная небритость.

Из грамотно выстроенного образа несколько выбивались очки. Но тут уж ничего не поделаешь. Зато маленькие поросячьи глазки с рыжими ресницами вполне компенсировали появившийся – и в данном контексте полностью ненужный – налет интеллигентности.

Солнышко светило вовсю, раскрашивая светом и тенью заснеженные скверы и невысокие старинные, с деревянным верхом, дома.

– Погода за нас, так, Иван Сергеевич? – разулыбался Бориска, щуря засвеченные глазки.

– Закончим дело – увидим, – немногословно ответил Ванечка. Он был мужчина тертый и перед мероприятием, тем более таким, которое им предстояло, к сантиментам не склонный.

– А меня предчувствие никогда не обманывает, – гнул свое упорный Савченко. – Быть нам миллионерами!

– Ты в зеркало на себя посмотри, миллионер! – Ванечка тоже не выдержал, заулыбался.

Они поймали машину – не такси, обычного бомбилу – и рванули к Дому правительства.

Вышли загодя, примерно за квартал. Зашли, как истинные партизаны, с тылу, к одному из многочисленных служебных входов. И не вместе, а по одному. С интервалом примерно в пять минут.

Обычно на охране сидели сотрудницы Дома правительства, как правило, пенсионерки. Сейчас и тут, кроме тетечки, стоял милиционер с пистолетом в кобуре.

– На работу, – буркнул Ванечка, вытаскивая пропуск с фотографией.

Его повертела в руках сначала штатная тетечка, потом – сверхштатный милиционер. Не найдя ничего подозрительного, пропустили.

Ефим Аркадьевич мог гордиться собой. Именно он, через своих друзей из Приволжска, как настоящая спецслужба, организовал «доставание» реального документа. А потом – уже через московских специалистов – последующую его доводку под все требуемые стандарты.

Ванечка, пройдя лифтовый холл, поднялся по лестнице на второй этаж и перешел в крыло, где размещалась приемная будущей тендерной комиссии.

Внутрь не пошел. Остался ждать, запершись в кабинке в мужском туалете.

У Бориски пропуска не было. Зато была заявка на ремонт сантехнического оборудования, поданная действительно хозяйственным управлением Дома правительства. И действительно в контору, которая его обслуживала. За немалые, надо сказать, деньги. Кстати, Василий Геннадьевич имел в этой конторе изрядную долю.