«Но ты не хотела, чтобы тебя видели. – Девушка все еще смотрела в ту сторону, где скрылся автомобиль-невидимка. – Спряталась и еще радовалась в тот миг, что магнитола у Эви выключена и машина выглядит пустой. Ты до смерти перепугалась!»

– Я долго? – От звука раздавшегося рядом голоса Таня едва не вскрикнула. Прижав руку к сердцу, она обернулась и судорожно улыбнулась Эви. Усевшись за руль, та немедленно закурила и с места в карьер стартовала, в своей обычной манере выжав из машины все возможное. – Выпила чашку кофе, мне это просто необходимо или усну за рулем! Ну и ночь! Мы сразу поедем в больницу, незачем возвращаться в Стиру. Это немного в стороне, но ничего, теперь я пришла в себя. Там и для вас кофе добуду, – слегка виновато добавила она, покосившись на Таню. – Если бы мы вместе пошли в дом, могли бы сильно задержаться...

– Не беспокойтесь, пожалуйста. – Таня откинулась на спинку сиденья и смотрела, как розовые от утренних лучей чайки носятся над отмелями, крикливо приветствуя восход солнца. – Я отлично себя чувствую и без кофе.

Эви ехала очень быстро, и сейчас Таня была только рада этому – ведь с каждым километром они все дальше удалялись от белой машины, умчавшейся в другую сторону. «Надеюсь, она найдет то, что ищет, – подумала девушка, глядя на рыбацкие лодки, выходившие в море на утренний лов. – Надеюсь, она искала не меня».

Андрея они нашли в холле госпиталя. Он сидел на кушетке, баюкая перевязанную руку, и смотрел утренние новости по телевизору в обществе двух сонных некрасивых медсестер. На лице у него были написана скука и отвращение, и к Тане он бросился, как к избавительнице:

– Наконец-то! Все, я тут больше и минуты не останусь! Меня тошнит от больниц!

– А врач что сказал? – строго спросила девушка, отыскивая взглядом Эви. Та что-то выясняла у стойки регистратуры. – Кость не задета?

– Они сделали рентген, кость цела. Пусть дадут обезболивающие таблетки, и валим отсюда!

– Голова не кружится? – Она осторожно коснулась марлевой нашлепки у него на макушке. – Из полиции никто к тебе не приезжал?

– Ты – первая. – Парень отвел ее руку. – Что за допрос? Никто ко мне не приезжал, и надеюсь, не приедет. Что Эви там копается?

Таня снова взглянула на нее. Женщина, все это время что-то бурно выяснявшая у администратора, взяла наконец у того какие-то бумаги и подозвала Таню с Андреем.

– Распишитесь, – сунула она бумаги парню. – Здесь и здесь...

– А что тут написано? – Таня с сомнением оглядела греческий текст.

– Что вам оказали медицинскую помощь в объеме предъявленной вами страховки. – И, глядя, как Андрей расписывается, Эви радостно добавила: – Я все узнала, в полицию они сообщать не будут, он не греческий гражданин. Если хочет, пусть едет туда сам... Но ведь мы не будем поднимать шума?

– Еще бы, меня всего-навсего пытались прикончить, – проворчал Андрей, ставя последнюю подпись и возвращая бумаги. – А что, в наших интересах не поднимать шума?

– Эви боится, что это повредит твоей матери, – пояснила девушка, – ведь все произошло у нее в квартире. А если я расскажу в полиции, что меня только что предостерегал тот самый парень, из-за которого арестовали твою мать, эффект может быть...

– Лучше обойдемся без этого эффекта, – согласился Андрей. – Но мать-то я увижу?

Исчезнувшая в некоем кабинете Эви вернулась, уже издали показывая яркую коробочку:

– Это лекарство, а вот рецепт, чтобы купить еще. Мы можем ехать!

– Слава богу, – проворчал парень, следуя за ней к выходу. – Надеюсь, до Москвы я сниму все повязки. Бабуля испугается, если увидит.

– По-моему, ты преувеличиваешь! – не выдержала Таня, распахивая перед ним дверцу машины. – Осторожно, не задень руку... Твоя бабушка – женщина вполне адекватная, и ты можешь ничего от нее не скрывать.

– Она меня слишком любит, – возразил парень, забираясь в салон. – А человек, который любит, никогда не бывает адекватным. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Не знаю, – задумчиво ответила Таня, садясь радом с ним. – Мне всегда говорили, что излишняя чувствительность – это недостаток.

– И ты от нее избавилась?

– Не успела, – с улыбкой взглянула на него девушка. – Жизнь это здорово осложняет, но, с другой стороны, иначе бы я не чувствовала, что живу!

Эви, как всегда, торопилась, похоже, ездить иначе она просто не умела. Солнце давно взошло, на дороге, тянувшейся вдоль моря, то и дело встречались машины, и девушка бессознательно провожала взглядом каждую, вздрагивая, если та оказывалась белого цвета. Ей не хотелось рассказывать о странном эпизоде, пережитом на рассвете возле одинокой виллы, поскольку Таня вполне справедливо полагала, что он может оказаться чистой воды случайностью. «Но две пули в мою постель – это не случайность». Она покосилась на повязки сидевшего рядом Андрея. Тот дремал с полуприкрытыми глазами, и его щека, обращенная к девушке, то и дело вздрагивала, сокращаясь от приступа боли. Коробочку с таблетками он сжимал в кулаке, словно это хоть немного облегчало страдания. Две таблетки – максимальную дозу – он только что принял прямо в машине, запив водой из бутылочки, отыскавшейся в сумке Эви. Вскоре Таню и саму стало клонить ко сну, и она закрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья.

В Мармари прибыли в рекордно короткий срок, как сообщила Эви, лихо развернув свой запыленный «Ауди» на причале перед паромом, уже готовым к отплытию. Выскочив из машины, она купила билеты, и через несколько минут «Ауди» уже была в грузовом отсеке «Звезды Эвии». Таня осторожно растолкала крепко уснувшего Андрея, не слушая возражений Эви, которая советовала оставить парня в машине.

– Пусть спокойно поспит, нам же плыть целый час! Какая разница, здесь или в салоне?

– Я не хочу оставлять его одного, – упорствовала Таня. – После такой ночи...

– Вы думаете, и здесь вам что-то грозит? – расширила глаза женщина. – Может, это и не мое дело, но можно узнать, кому вы так мешаете?

– Если бы я сама знала! – Тане удалось наконец поймать более-менее осмысленный взгляд своего приятеля. – Идем наверх! Я тебя там отлично уложу на диванчике!

Так и прошла поездка – Андрей, оглушенный таблетками, спал, вытянувшись на велюровом диване, Таня оберегала его сон, усевшись в изголовье, Эви приносила ей из бара то сок, то кофе, то бутерброд, а все остальное время курила, усевшись поодаль, и бросала на своих подопечных тревожные взгляды, словно опасаясь, что их вот-вот начнут расстреливать в упор. Кофе девушка выпила, но есть ей не хотелось. Она была слишком возбуждена предстоящим разбирательством в полиции и терялась, пытаясь выработать хоть какую-то стратегию. О чем рассказать? О чем умолчать, чтобы не навредить кому-нибудь? Может быть, лучше рассказать все, как было, до мелочей? Поверят ли ей? Помогут ли? И не умней ли будет сразу в порту взять такси, погрузить туда сонного Андрея и, не дав ему опомниться, отвезти его в аэропорт, а оттуда ближайшим рейсом вернуться домой? Именно это умолял сделать Паша. «А что мне делать с тем, что он жив?! – в отчаянии спросила себя Таня. – Забыть, как страшный сон? Но кто же, кто лежал вместо него в гробу?! Это же бред, безумие, этому названия нет! И я должна молчать, ждать, когда он позвонит и все объяснит?! Да ведь он соврал... Не будет никакого объяснения».