– Ну, – произнесла она, как шаловливый ребенок, – ну, мистер Линк Бартлетт, которую вы выбираете?

– Тебя.

– А я выбираю тебя, но пока нам нужно решить, на которую из них ты хочешь посмотреть. Если эти тебе не по вкусу, мы пойдем в другой клуб. – Она нарочно говорила это самым прозаическим тоном. – Как насчет вот этой?

Девушка была миловидная, та самая, на которую он загляделся. Орланда уже решила, что это будет не она, и выбрала другую, которую предпочла бы сама. «Но бедный мальчик имеет право высказать свое мнение, – удовлетворенно думала она, очень уверенная в себе. – О, я буду тебе такой прекрасной женой!»

– В ее резюме говорится, что ее зовут Лили Ди – у всех девушек есть профессиональные имена, и они выбирают их сами. Ей двадцать лет, она из Шанхая, говорит на шанхайском и кантонском, увлечения – танцы, прогулки в лодке и… – Орланда всмотрелась в мелкие иероглифы, и ему открылся нежный изгиб ее шеи, – …и пешком. Как тебе?

Он перевел взгляд на фотографию.

– Послушай, Орланда, я уже много лет не был со шлюхой, с армейских времен. Я никогда ими не увлекался.

– Я прекрасно понимаю, и ты прав, – терпеливо сказала она, – но это не шлюхи, не шлюхи в американском понимании. В них или в том, что я предлагаю, нет ничего вульгарного или тайного. Это Дамы для Удовольствия, которые могут предложить тебе свою молодость, большую ценность, в обмен на толику твоих денег, у которых почти никакой ценности нет. Это честный обмен, при котором отдают и получают без ущерба для репутации той и другой стороны. Например, ты должен знать заранее, сколько ей причитается, и тебе не следует передавать деньги прямо в руки – их надо положить ей в сумочку. Это важно, а для меня очень важно, чтобы твой первый опыт прошел без сучка без задоринки. Я тоже должна защищать твою репутацию, и…

– Брось, Орлан…

– Но я серьезно, Линк. Этот выбор, этот мой подарок тебе не имеет к нам с тобой никакого отношения, никакого. Что будет с нами – джосс. Для меня важно лишь, чтобы ты наслаждался жизнью, чтобы ты узнал Азию такой, какова она на самом деле, а не какой ее представляют себе американцы. Пожалуйста…

Бартлетт уже запутался, все выверенные знаки и ориентиры разлетелись вдребезги и оказались бесполезными рядом с этой женщиной, которая очаровывала и изумляла.

Он был опьянен ее теплом и нежностью. И доверился ей всем существом.

Но тут он вдруг вспомнил, и внутренний голос вскричал: будь осторожен! Эйфории как не бывало. Он вспомнил, кому говорил, как обожает итальянскую кухню. Горнту. Горнту, пару дней назад. Когда рассказывал о еде, которая ему понравилась больше всего. Итальянская кухня и пиво. Горнт. «Господи, неужели эти двое в сговоре? Не может быть, просто не может быть! Может, я и ей говорил об этом ужине. Говорил или нет?»

Он перебирал в памяти их разговоры, но не мог вспомнить. Он был ошеломлен, а глаза по-прежнему видели, что она ждет, улыбается ему, любит.

«Горнт и Орланда? Не могу поверить, чтобы они были в сговоре! Это просто невозможно! Тем не менее будь осторожен. Ты почти что ничего не знаешь о ней, так что, ради бога, поберегись. Ты уже попался в паутину, ее паутину. А может, это и Горнтова паутина?

Испытай ее, – рявкнуло в нем дьявольское начало. – Испытай. Если то, что она говорит, правда, тогда она просто неземное создание, какие встречаются реже пришельцев из космоса, и тебе придется решать насчет нее – твоей она станет только на ее условиях.

Испытай ее, пока есть такая возможность, – ты ничего не теряешь».

– Что? – спросила она, почувствовав перемену.

– Я как раз размышлял над тем, что ты сказала, Орланда. Так что, выбирать прямо сейчас?

23:35

Суслев сидел в полутьме конспиративной квартиры номер тридцать два в Синклер-тауэрс. Из-за встречи с Греем он перенес рандеву с «Артуром» сюда.

Он сделал небольшой глоток из своей рюмки. В темноте рядом на столике стояла бутылка водки, две рюмки и телефон. Сердце тяжело колотилось, как при каждой конспиративной встрече.

«Неужели так и не привыкну? – спрашивал он себя. – Нет. Сегодня я устал, хотя все прошло как нельзя лучше. Грей, этот жалкий болван, которым движет ненависть, зависть и ревность, теперь запрограммирован! Центр должен еще раз предупредить о нем руководство Британской компартии – люди подобного склада слишком уязвимы. Как и Травкин, в прошлом князь, а теперь ничтожество, и Жак де Вилль, с его склонностью к необдуманным действиям и некомпетентностью, и все остальные.

Ничего! Все идет замечательно. Все готово к завтрашнему дню и к приезду этого типа Синдерса».

Суслев невольно поежился.

«Не хотел бы я попасться к ним в лапы. В Эм-ай-6 народ опасный, фанатики, они ненавидят нас почище ЦРУ. Если эти две конторы когда-нибудь осуществят план под кодовым названием „Анубис“ по объединению Японии, Китая, Англии, Канады и Америки, матушка-Россия пропала навсегда. Ах, страна моя, край родной! Как я скучаю по Грузии, такой прекрасной, нежной и утопающей в зелени».

Туда его вернули зазвучавшие в душе грузинские народные песни, песни его детства.

«Такая красота и так далеко, – думал он, смахнув слезу. – Ничего, скоро отпуск. Его я проведу дома. И сын вернется домой из Вашингтона: у него тоже отпуск в это же время, а с ним его молодая жена и маленький сын, которого они так предусмотрительно родили в Америке. Теперь паспорт для него можно получить без хлопот. Будет четвертым поколением на службе. Мы растем».

Темнота давила. Для пущей безопасности он по просьбе «Артура» занавесил окна и закрыл их. В квартире имелся кондиционер, но, опять же в целях безопасности, Суслева попросили отключить и его, а также погасить свет. Он правильно сделал, что ушел из квартиры Финнов прежде Грея, на случай, если у Эс-ай планы переменились и за ним пустили «хвост». По уверениям Кросса, сегодня «хвоста» быть не должно, а завтра наблюдать за ним поставят другого.

Он поймал такси, остановил его у терминала «Голден ферриз», вышел, чтобы купить вечернюю газету, пошатываясь, как пьяный, на случай слежки, потом приехал в Роуз-Корт к Клинкеру, прошел по туннелю, и вот он здесь. Около Роуз-Корт дежурил человек из Эс-ай. Он и сейчас там, хотя какая разница…

Звякнул телефон. От этого звука Суслев аж подскочил, хотя звонок был тщательно приглушен. Три звонка – и тишина. От сердца отлегло. Значит, скоро появится «Артур».

Он дотронулся до автоматического пистолета, спрятанного за диванными подушками. Приказ Центра. Один из многих, которые он не одобрял. Не по душе было Суслеву все это оружие, пистолеты. Оружие может дать осечку, а вот яд – никогда. Пальцы дотронулись до крохотной ампулы, зашитой в лацкан пиджака так, чтобы можно было закусить зубами. Что, интересно, была бы за жизнь без такой близкой и мгновенной смерти?

Он расслабился и сосредоточил все чувства, чтобы, как радар, засечь приближающегося «Артура» до того, как тот действительно появится. «Через входную дверь он войдет или через черный ход?»