но я прошла только половину пути, когда услышала знакомый голос — голос, который не принадлежал Данте.

Мой шаг оборвался в нескольких футах от офиса Данте. Тонированные стекла не позволяли мне заглянуть внутрь, но напряженный разговор внутри проникал через дверь.

— Ты даже не представляешь, что ты натворил, — суровый голос отца прошелся по моему позвоночнику, оставляя за собой ледяные дорожки.

Если бы на этаже не было так тихо, я бы не смогла его услышать. Как бы то ни было, его слова доносились до меня слабо, но отчетливо.

Мое сердце забилось быстрее. Я планировала проверить его позже, как предложила Агнес, но я никогда бы не подумала, что он будет здесь. Прямо сейчас, в офисе Данте, без всякого предупреждения или уведомления.

Мой отец редко бывал в Нью-Йорке в течение рабочей недели, и он никогда не приезжал без предупреждения либо до, либо сразу после прилета.

Так что же он делал здесь в случайный понедельник днем?

— Я точно знаю, что я сделал, — проговорил Данте. Низкий. Темный. Смертельно. — В последний раз, когда ты явился без приглашения, у тебя был перевес. Ты использовал моего брата, чтобы добраться до меня. Я просто уравнял чашу весов.

Его брат. Лука.

У меня заныло в животе. Что сделал мой отец?

— Нет, не сравнял. Ты не нашел их все, — несмотря на его уверенную речь, голос отца понизился к концу. Это был нервный тик, который я переняла еще в подростковом возрасте.

— Если бы я этого не сделал, тебя бы здесь не было, — сказал Данте, звуча одновременно весело и безразлично. — Ты бы побежал к Романо с одним из своих запасных. Но ты выкроил время из своего напряженного рабочего дня, чтобы прилететь в Нью-Йорк и встретиться со мной. Это больше не кричит о превосходстве, Фрэнсис. Это кричит о жалкости, — небольшой шорох. — Я предлагаю тебе вернуться в Бостон и разобраться со своей компанией вместо того, чтобы позориться дальше. Я слышал, что ей не помешает помощь.

Последовало долгое молчание, прерываемое быстрыми ударами моего сердца.

— Ты ответственный за фальшивые отчеты, — осознание, ярость и намек на панику накатывали под обвинениями моего отца, угрожая разорвать его по швам.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — тон Данте оставался безразличным. — Но это кажется серьезным. Тем более тебе нужно уехать и разобраться в ситуации, пока об этом не узнала пресса. Ты знаешь, какими... злобными они могут стать, как только почувствуют запах крови.

— К черту прессу! — голос моего отца перерос в крик. — Какого хрена ты сделал с моей компанией, Руссо?

— Ничего такого, чего бы она не заслуживала. Гипотетически говоря, конечно.

Бумажные пакеты смялись в моем кулаке. Кровь шумела в ушах, делая их разговор еще более трудным для восприятия, но я заставил себя напрячься и прислушаться.

Я должна была знать, о чем они говорят.

Я должна была подтвердить ужасные предчувствия в моем животе... даже если это уничтожит меня.

— Вивиан никогда не простит тебя за это, — рычание моего отца было рычанием раненого тигра. Я никогда не слышала его таким злым, даже когда мы с Агнес разбили его любимую вазу Минг, когда играли в прятки в детстве.

Короткая, напряженная пауза.

— Ты предполагаешь, что мне не все равно, что она думает, — голос Данте был настолько холодным, что моя кровь превратилась в лед. — Могу ли я напомнить тебе, что меня принудили к этой помолвке? Я никогда добровольно не выбирал ее в качестве своей невесты. Ты шантажировал меня, Фрэнсис, и теперь твои рычаги исчезли. Так что не приходи в мой гребаный офис и не пытайся использовать свою дочь, чтобы спасти себя. Это не сработает.

— Если тебе все равно, то почему ты до сих пор не разорвал помолвку? — насмехался отец. — Как ты и сказал, тебя заставили. Первое, что ты должен был сделать после того, как избавился от фотографий, это избавиться от нее.

Болезненный треск в моей груди заглушил ответ Данте. Огонь разгорелся где-то к северу от моего сердца и распространился за моими глазами, настолько сильный, что я боялась, что от него не останется ничего, кроме пепла.

Меня принудили к этой помолвке...

Я никогда не выбирал ее добровольно...

Ты шантажировал меня...

Эти слова эхом отдавались в моей голове, как кошмар, застрявший в разорванной петле.

Внезапно все приобрело смысл.

Почему Данте согласился жениться на мне, когда ему не нужны были ни бизнес, ни деньги, ни связи моего отца.

Почему он был так холоден ко мне в начале нашей помолвки.

Почему Лука невзлюбил меня, и почему моя интуиция всегда сомневалась в причинах, которые Данте приводил для помолвки. Я не обращала внимания на слабость оправдания доступа на рынок, потому что тогда это было единственное правдоподобное объяснение, но теперь...

Омлет, который я съела на завтрак, поднялся у меня в горле. Моя кожа стала горячей, затем холодной, а по рукам и груди ползала армия невидимых пауков.

Я должна была уйти, пока они не поймали меня за подслушиванием, но я не могла дышать. Не могла думать. Не мог ничего делать, кроме как стоять там, пока мой мир рушился вокруг меня.

Я никогда не выбирал ее добровольно.

Ты шантажировал меня.

Ожог разжижил и затуманил мое зрение. Астрономическое свидание, поездка в Париж и все маленькие моменты между ними.

Неужели он все это время притворялся? Пытался извлечь максимум из плохой ситуации вместо того, чтобы...

Взрыв смеха в коридоре выдернул меня из круговорота мыслей.

Я вскинула голову, чтобы увидеть двух мужчин в костюмах, идущих ко мне с такой развязностью, которая присуща только руководителям многомиллиардных компаний.

Их появление разрушило заклинание неподвижности, державшее меня в заложниках.

Тот, что справа, заметил меня первым, но к тому времени, как его лицо озарилось узнаванием, я уже мчался мимо него, пригнув голову и устремив взгляд на пол впереди.

Просто добраться до выхода. Дойти до выхода и спуститься вниз. Это все, что мне нужно сделать.

Еще пять шагов.

Четыре.

Три.

Два.

Один.

Я ворвалась в вестибюль, как пловец, задыхающийся от жажды и сунула еду встревоженной Стейси и пробормотала что-то о срочной работе, прежде чем нажать на кнопку лифта.

К счастью, он приехал через несколько секунд.

Я шагнула внутрь, кабина опустилась на землю, и я наконец-то, наконец-то дала