Слишком многое произошло, и мой мозг отказывался работать должным образом.

Я была актрисой, живущей чужой жизнью, не тронутой надвигающимся хаосом.

По крайней мере, пока.

Я бродила по парку до захода солнца. Даже в своем зомбированном состоянии я знала, что лучше не оставаться в парке одной после наступления темноты.

Я забралась в ближайшее такси, открыла рот, чтобы сказать водителю отвезти меня в «Карлайл», но в итоге назвала ему адрес Слоан.

Мысль о том, что придется провести ночь в безликом гостиничном номере, наконец-то вызвала панику.

Я приехала в квартиру Слоан через двадцать минут. Она открыла дверь после второго звонка, взглянула на мой багаж и безымянный палец и, не говоря ни слова, пропустила меня внутрь.

Я опустилась на диван, пока она скрылась на кухне.

Теперь, когда я больше не была одна, ко мне снова подкрались чувства.

Боли в руках от того, что я весь день таскала свой чемодан. Волдыри на ногах от ходьбы в дорогой, но непрактичной обуви. Зияющая, мучительная пустота в груди, где раньше билось здоровое и целое сердце.

Теперь этот орган барахтался, как машина на последних парах, пытаясь вернуться туда, где ему никогда не было места.

Я отмахнулась от давления, нарастающего в глазах, когда Слоан вернулась с кружкой и пачкой моего любимого печенья с лимонным маслом в руках.

Секунду мы сидели в тишине, прежде чем она заговорила.

— Нужно ли мне наточить ножи и подготовить запасные планы на случай обвинения в убийстве?

Я слабо рассмеялась.

— Нет. Ничего такого радикального.

— Об этом судить буду я, — ее взгляд сузился. — Что случилось?

— Я... мы с Данте расстались, — еще одна часть моего прежнего оцепенения превратилась в болезненную пульсацию.

— Я так и поняла, — ответ Слоан был по существу, без сарказма. — Что этот ублюдок сделал?

— Это была не его вина. Не совсем, — мне удалось кратко изложить события дня, не срываясь, но мой голос к концу треснул.

Мне жаль, что ты оказалась в центре этого... Я должен был защитить свою семью... Это просто бизнес.

Еще один осколок, достаточно большой, чтобы выбить дыхание из моих легких. Давление за моими глазами усилилось.

К чести Слоан, она не стала драматизировать шокирующие откровения. Это был не ее стиль, и это была одна из причин, по которой я пришла к ней, а не к Изабелле. Как бы я ни любила Изу, она хотела знать каждую деталь и повторять ситуацию до тошноты. Сейчас у меня не было на это ни сил, ни эмоциональной энергии.

— Итак, помолвка официально отменена, а значит, нам нужен план, — резко сказала Слоан. — Утром мы позвоним поставщикам свадебных услуг и отменим свадьбу. Возможно, уже слишком поздно для полного возмещения, но я уверена, что смогу убедить большинство из них, если не всех, выдать частичную компенсацию. Вообще-то... — она поджала губы. — Забудь об этом. Сначала нам нужно составить формулировку объявления о разрыве. Мы не хотим, чтобы кто-то из поставщиков просочился в прессу. Об этом будут писать светские газеты, и...

— Слоан, — мои руки задушили мою кружку. Каждое слово из ее уст поднимало мою тревогу еще на одну ступень. — Мы можем обсудить это позже? Я ценю помощь, но я не могу... не могу думать обо всем этом прямо сейчас.

Важность следующих нескольких недель переполняла меня. Мне нужно было перевезти оставшиеся вещи из дома Данте, поговорить с отцом, выяснить, как дальше будут развиваться наши с ним отношения, отменить свадьбу и разобраться с общественным резонансом, вызванным разрывом помолвки. Вдобавок ко всему, меньше, чем через неделю состоится Бал Наследия, и мы вступаем в очередной напряженный сезон мероприятий.

На моем лбу выступил холодный пот, и я с силой втянула воздух через нос, чтобы замедлить бешеное сердцебиение.

Лицо Слоана смягчилось.

— Да. Конечно, — она прочистила горло. — Хочешь, я позову Изу? Она гораздо лучше разбирается в... этом, — она сделала неопределенный жест вокруг нас, — чем я.

— Позже. Я просто хочу принять душ и поспать, если ты не возражаешь, — я уставилась на свой чай, чувствуя себя глупо, стыдно, неловко и еще тысячу других вещей между ними. — Прости, что вот так без предупреждения явилась. Я просто... не хотела оставаться одна сегодня вечером.

— Вивиан, — Слоан положила свою руку поверх моей, ее голос был твердым. — Тебе не нужно извиняться. Оставайся так долго, как хочешь. Моя комната для гостей все равно не очень нужна. Ты, Изабелла и парень из службы эксплуатации — единственные люди, которых я пускаю в свою квартиру.

— Я не знала, что у тебя такие отношения с парнем из технического обслуживания, — полушутя-полусерьезно пошутила я. — Скандальные.

Она не улыбнулась, но озабоченность прочертила линию ее бровей.

— Отдохни немного. Утром мы все выясним.

Моя попытка улыбнуться провалилась.

— Спасибо, — прошептала я.

Слоан не любила обниматься, но сжатие ее руки передало те же чувства.

Позже той ночью я лежала в постели, не в силах заснуть, несмотря на усталость.

Сегодня я в той или иной степени потеряла и отца, и жениха. Двух самых важных людей в моей жизни, неузнаваемых и ушедших.

Мой отец лгал, манипулировал и использовал меня, в то время как Данте...

Я никогда не выбирал ее добровольно.

Это просто бизнес.

Давление за моими глазами наконец-то лопнуло. Оставшиеся кусочки онемения распались, сменившись такой острой и сильной болью, что я бы перевернулась, если бы стояла.

Вместо этого я свернулась калачиком и поддалась рыданиям, сотрясающим мое тело.

Они обрушивались на меня один за другим, пока в горле не пересохло, а щеки не ошпарило влагой.

Но как бы сильно я ни плакала, как бы ни тряслась, я не могла издать ни звука.

Мои рыдания оставались беззвучными, ощутимыми, но неслышными.

Данте

Следующие три дня я не работал.

Я пытался работать. Я действительно пытался, но не мог сосредоточиться. Во время каждого звонка я слышал голос Вивиан. Во время каждой встречи я видел ее лицо.

В этот момент я был обузой для компании, поэтому я попросил Хелену отменить мои встречи на неделю и взял время, чтобы привести себя в порядок.

Это означало, что каждый вечер я открывал бутылку виски, уединялся в гостиной и игнорировал