Она остановилась перед высокой деревянной дверью, потянула за ручку и пригласила Розу войти.

– Оставьте обувь здесь.

Роза кивнула и сняла туфли, аккуратно отставила их в сторону, после чего вошла в большой прямоугольный зал. Ее голые ступни ощущали холод и шероховатость камней, захотелось обхватить себя руками за плечи. Но Роза лишь выпрямилась, приближаясь к статуе в центре помещения. Это было весьма искусно выполненное дерево. Высокое, в потолок, тонкой работы.

И чем ближе к нему подходила Роза, тем сильнее ее охватывало раскаяние, жгучее, как огонь факелов, что горели в пустых коридорах. Ноги ее ослабели, подкосились. Она упала на колени, больно ударяясь о серый камень; из ее глаз потекли слезы, смывая с лица маску холодного безразличия.

Древо откровений подарило ей видение. Оно было столь ярким, что ослепляло, а счастье, в котором купались его участники, заставило сердце Розы дрогнуть.

Она словно бы смотрела в окно старого особняка, в котором так долго работал ее муж. Просторный зал Грэми-Холла был наполнен смехом и теплом, в нем собрались родные люди, чтобы отметить приход первого снега. Первенец Вольта и Сабины как раз проснулся, и нянечка принесла его к родителям. Малыш скуксился и потребовал внимания, которое тут же получил с избытком. Раньше родителей к нему успела подойти Молли Краспер, а Лина – ее дорогая девочка! – с умилением погладив свой большой живот, спросила у стоящего рядом Оливера:

«Неужели и у нас скоро будет такое же чудо?»

Он обнял Лину, прижался щекой к ее виску и уверенно прошептал:

«У нас будет другое. Свое!»

Дворецкий откупорил бутылку с шампанским и стал разливать напиток по бокалам, а Вольт предложил тост:

«За любовь! И за алхимика, сумевшего вывести каким-то невероятным образом формулу, позволившую нам найти друг друга!»

«За любовь!» – вразнобой повторяли присутствующие, разбирая бокалы.

«За любовь», – грустно проговорил Уоррен Эйсби, с тоской посмотрев в окно. Розе показалось, что он видит ее, что смотрит прямо в ее глаза, проникая в самую душу. Но тут его позвала Лина, отвлекая объятиями от нелегких мыслей…

…Видение развеялось, а Роза лежала на полу, обняв себя руками за голову, прижав сбитые в кровь колени к животу, и выла, как раненое животное. Понимание и раскаяние пришли к ней так поздно! Ей всего-то и надо было, что нести в душе свет, озаряя им путь любимых людей, но она решила сделать больше, решила, что знает лучше… И вернуть назад уже ничего нельзя. Можно только попытаться искупить, день за днем стараясь быть полезной тем, кто истинно нуждается в этом. Только так ее жизнь можно оправдать…

Через три дня мистеру Эйсби пришла магограмма из Приобучного монастыря. Роза просила у него прощения и сообщила о добровольном постриге, желая любимому и единственному Уоррену быть здоровым и радоваться каждому дню – ведь отныне она будет неустанно молиться за их с Линой будущее.

Рита выглянула из-за угла, чтобы посмотреть, как справляется новенький лакей. Тот чинно прошел между столами, удерживая в руках поднос с напитками.

– Выпендрежник, – фыркнула горничная, покачав головой.

– Что ты здесь делаешь?!

От окрика нового дворецкого, мистера Хулла, у нее чуть сердце не оборвалось.

– Ты где должна быть? – грозно спросил он, сверкнув глазами.

– Иду-иду!

Она подхватила юбки и понеслась помогать кухарке, миссис Моес. Из коридора тянуло такими вкусными запахами, что моментально скрутило живот.

– Есть хочу, умираю, – пожаловалась Рита, вбегая в кухню. Там царил хаос: всюду стояли блюда, которые следовало относить наверх. Где-то чаны еще закипали, а жара стояла такая, что даже магия не помогала ее развеять.

– С ума они там посходили, – бурчала миссис Моес, подавая Берте – новой помощнице – сотейник с подливой. – Скорее, передай лакею! Это нужно поставить рядом с индейкой! А ты что расселась, Рита? Велено помогать!

– Что делать? – горничная завистливо посмотрела на мясную запеканку рядом с собой. – Когда уже нас накормят?

– Не болтай, на-ка ложку и мешай крем!

Миссис Моес сунула в руку Рите большой деревянный половник и подтолкнула ее к печи.

– Где это видано, с таким размахом отмечать месяц супружеской жизни? – едва не хныкая, спросила Рита, помешивая белое варево. – Столько гостей пригласили! Там будто вся аристократия города.

– Вся аристократия сейчас на допросах, – хмыкнула миссис Моес, осторожно вынимая из печи новое блюдо. – И поделом! Хорошо, что губернатора арестовали, плохо, что так долго с этим тянули!

– Папа говорит, это все политика, – вмешалась в разговор Берта, новая помощница по кухне, – они специально тянули с его арестом, чтобы потом арестовать во время бунта простышей. Это очень показательно, когда казнят такого сильного мага и его приспешников.

– Политика! Тьфу, – Рита покачала головой. – А людей сколько хороших за это время пострадало? Он же всех несогласных со свету сживал или заставлял плясать под свою дудку.

– Не наше это дело! – веско заметила миссис Моес. – Сирту виднее, как помогать королю управляться с народом… А мне виднее, какие вы никчемные хозяйки! Кто резал буженину?! Руки бы оторвать за такое кощунство!

– Так вы и резали.

– Да?! Тогда зовите лакея, пусть несет наверх блюдо, чего оно зря место занимает?

Рита хихикнула и ненадолго затихла, вспоминая нечто странное, увиденное совсем недавно. Она шла сменить белье в спальне господ, когда услышала голос мистера Краспера. А дальше… дальше горничная увидела невероятную картину: хозяин встал на одно колено перед женой и попросил ее руки, говоря много таких красивых слов, что у Риты сердце сжалось от восторга. Потом хозяйка завизжала от счастья, и наваждение рассеялось.

Странная парочка так поразила Риту, что она тут же разболтала все на кухне. Миссис Моес, вечно знающая чуть больше остальных, только засмеялась и сказала: «Значит, быть большому празднику!»

И ведь угадала! Хозяева и правда закатили пир на весь город, пригласив всю новую верхушку власти, что появилась после ареста прежнего губернатора.

– Рита! Ты что ж делаешь, тетеха! – Миссис Моес отняла огромную деревянную ложку и стала сама мешать крем. – Чуть не сожгла! Что ж за руки у тебя! Ладно, иди наверх, проверь, все ли гостевые покои готовы. И смотри среди гостей не крутись, не то мистер Хулл тебя точно заработка лишит.

Горничная грустно вздохнула и поплелась наверх, обдумывая план, как еще немного подсмотреть за пришедшими. Может быть, удастся увидеть там и Лину? Та никогда не задирала нос и наверняка готова будет посплетничать где-то в укромном уголке!

* * *

– Я почти никого здесь не знаю, – пожаловалась Сабина, обняв мужа за шею.