– Мы никогда не обещали ничего, кроме того, что будем работать не покладая рук.

– Ладно, мне надоели ваши извинения и весь этот вздор с корректировкой моделей. Мы сами столкнулись с большим изъятием капитала. При первой же возможности я выйду из вашего фонда, и даже не пытайтесь помешать мне, иначе я подам на вас в суд.

Билл Ферлмен из Georgia Teachers вел себя более корректно, но смысл его слов сводился к тому, что он расценивает действия ВА как «злоупотребление фидуциарными полномочиями».

– Мои инвесторы спрашивают, как вы могли потерять так много денег, если придерживались установленных пределов VAR? Джо, вы и ваша команда мне нравитесь, но после проведения анализа ситуации мы намерены решить, должны ли мы выдвинуть против вас судебный иск.

Джо почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Именно этого он и боялся. Сбывался худший из его кошмарных снов. А Ферлмен между тем продолжал:

– Мне жаль, Джо, но попечители фонда в ярости. У нас это дело превратилось в крупнейшую политическую проблему. Ведь речь идет о пенсионном фонде учителей. Штату, по всей вероятности, придется поднять налоги, для того чтобы пополнить фонд. А я потерял свое вознаграждение.

Рассказывая Джоан об этом разговоре, Джо дал волю эмоциям.

– Понимаешь, хуже всего, что мы потеряли не просто деньги, а пенсии обычных людей, которые работали много лет, чтобы накопить сбережения, и рассчитывали жить на них после выхода на пенсию. Это ужасно. Да это просто преступление против человечества.

Протянув руку, Джоан прикоснулась к его руке.

– Ты прав, – произнесла она. – Это действительно ужасно, но это не преступление против человечества. Ты не украл эти деньги. Ты сделал все, что в твоих силах. Просто ошибся.

– Да, я был неправ и самонадеян, – сказал он с грустью. – Неправ и чертовски самонадеян.

В то долгое лето единственным утешением для Джо были его земля и дети. Он испытывал какую-то мистическую тягу к работе на земле. Во время уик-эндов он все реже бывал на поле для игры в гольф, тратя все свободное время на строительство из сухой каменной кладки длинной замысловатой стены вдоль живой изгороди вокруг своего участка. Эта трудная работа требовала больших физических усилий. Вначале камни следовало выкопать из земли, перевезти на тачке, затем поднять и уложить в нужное место. Через пару часов такой работы ладони становились шероховатыми, а руки, ноги и плечи гудели от усталости. Для возведения стены необходимо было владеть искусством каменной кладки, уметь плотно уложить каждый камень на подходящее место. «Это не просто физический труд, – думал Джо, – а мастерство». Тяжелая работа и испытываемое удовлетворение от того, как растет крепкая стена, стали для него лучшим лекарством. Возможно, он проигрывал битву за выживание в инвестиционном бизнесе, но мог выиграть борьбу с камнями.

Не менее важно было и то, что рядом с Джо возили на своих маленьких тележках небольшие камни двое его сынишек. Тимоти болтал без умолку, и оба мальчика невероятно гордились тем, что помогают папе. Джо чувствовал, что общение с детьми и строительство стены позволяют ему справиться с накопившимся за день напряжением. На протяжении всего лета, после того как Джо приходил с работы домой, они втроем отправлялись строить стену, пока их не звали на ужин. Ему это очень нравилось!

Однако боль и беспокойство из-за разразившейся катастрофы не покидали Джо. В один солнечный день в конце сентября он ужинал с Дэвидом Доузом на террасе клуба Lone Tree. С годами они еще больше сблизились, и Джо изливал Доузу душу. С сочувствием выслушав, тесть попытался его успокоить: «Пройдет и это». Затем он сменил тему и начал с энтузиазмом рассказывать о том, что может посодействовать получению Джо членства в клубе Green Acres по рекомендации Алана Рейда.

– Я разговаривал с Сэмом Комли, председателем комитета по приему в клуб, и он настроен очень оптимистично. Это замечательный клуб, Джо; ваши мальчики будут заниматься в нем спортом, когда вырастут. Они могут ходить в походы, учиться играть в сквош, теннис и гольф. Кроме того, там проводятся превосходные семейные мероприятия, в отличие от клуба Lone Tree – ведь это всего лишь мужской гольф-клуб.

– Это волнующая новость, потому что мы хотели вступить в этот клуб, но сейчас, наверное, не лучшее время, – сказал Джо. – Вы ведь знаете, в какую трудную ситуацию попала моя компания.

– Черт возьми, трудности сейчас у всех, – возразил ему Доуз.

– Но не такие, как у нас.

Доуз проигнорировал эти слова.

– Алан намерен дать отмашку. Раньше на это ушло бы некоторое время, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, сейчас, возможно, самый подходящий момент, чтобы подать заявку. Финансовый кризис сказывается на Гринвиче, и даже на Green Acres. Совет попечителей клуба ожидает увеличения количества просьб о приостановке членства и даже о выходе.

– Вы, наверное, шутите. Неужели все так плохо?

– Пожалуй, все еще хуже. Семьи забирают своих детей из частных школ и даже отказываются от уроков игры на пианино и фехтования.

– Ладно, может, нам действительно стоит подать заявку о приеме в клуб Green Acres, – ответил Джо. – Думаю, пока я еще могу себе позволить загородный клуб.

Они вели непринужденную беседу, попивая чай со льдом.

– Этот кризис сеет смерть и разрушения, – продолжал Доуз. – Во всех банках и инвестиционных банках, в том числе в Grant, массово увольняют людей, называя этот безжалостный процесс сокращением штатов. Руководителям не разрешается даже предупреждать подчиненных об увольнении. Ни о чем не подозревая, сотрудник приходит утром на работу, а его просят пройти в отдел персонала. Там заготовленными фразами ему сообщают об увольнении!

Доуз сделал паузу и покачал головой.

– Затем ему говорят, что он получит заработную плату за один месяц за каждый год работы в компании. Ему не разрешается возвращаться в свой кабинет. Он должен сдать пропуск, после чего охрана выведет его на улицу. Личные вещи присылают позже. Никаких возражений и прощаний.

Джо был потрясен.

– И такое происходит даже в Grant? Мне казалось, эта выдающаяся компания заботится о своих сотрудниках.

– Действительно, эта выдающаяся компания, как и все остальные выдающиеся компании, отчаянно борется за сохранение собственной шкуры. По закону нужно неукоснительно соблюдать всю процедуру. Дело в том, что увольнения проводятся не по конкретным причинам, например из-за за низкой эффективности работы – такие расходы обычно относят к операционной прибыли. А это настоящее сокращение штатов, и расходы на него в целях учета нужно рассматривать как случайные неоперационные расходы, отображаемые под итоговой чертой отчета о прибылях и убытках. Другими словами, они не приводят к сокращению чистой прибыли, если увольнение проходит в строгом соответствии с безжалостной процедурой. Через это проходят даже управляющие директора, проработавшие в компании по двадцать лет и считавшие себя ее частью.