— Но она и для меня остается самой красивой женщиной в мире, ведь так? — ответил Лучник, оборачиваясь к Ведуну.

— Конечно, — ответил тот, — но без воздействия магии.

— Прости, но этого более чем достаточно.

— Ты мог бы вести себя тактичнее, — заметила Ясновидица.

Все замолчали, а Красавица через пару минут присоединилась к общей группе.

— Она слышала каждое твое слово, — сказала Говорунья.

Лучник бросил быстрый взгляд на Говорунью и отвесил галантный поклон Красавице, которая успела закутаться в черный балахон и закрыть лицо.

— Прими мои извинения, — сказал он, — если мои слова чем-то тебя задели.

— Заткнись, — бросила Красавица и повернулась к Вожаку: — Итак, мы продолжаем путь к холмам Гэлбек, а Лорд-Чародей будет использовать непогоду, чтобы затруднить каждый наш шаг. И что же нам следует предпринять?

— Во-первых, одеваться соответственно погоде, — ответил Вожак. — При приближении бури мы можем завернуться в непромокаемые плащи — в ближайшем поселении нам надо пополнить свою экипировку. Во-вторых, нам следует подумать о каком-то более надежном постоянном укрытии. Ясновидица, что ты можешь сказать о дороге, которая нас ждет? Не сможем ли мы передвигаться в крытом фургоне? Позволят ли нам лерры? — Он посмотрел на проводницу, но та настолько устала, что уснула сидя, прислонившись спиной к стене амбара.

— Даже если мы не сможем проделать в фургоне весь путь, он мог бы помочь… — начал Крушила.

Фразу он не закончил, поскольку за стенами амбара снова взвыл ветер.

Избранные вновь двинулись в путь, борясь с ветром и дождем, который постоянно усиливался с того момента, как они вышли из амбара. Когда они прошагали с полмили, небо прорезала первая молния.

Красавица вскрикнула. Крушила замер и поднял голову, получив в физиономию мощный заряд дождя. Кто-то споткнулся, кто-то что-то закричал — в реве непогоды Крушила не разобрал слов.

— Что за… — начал Лучник.

И тут их оглушил раскат грома. Крушила вздрогнул, а Красавица судорожно глотнула пропитанный водой воздух. На сей раз вскрикнула и Говорунья. Эхо громового раската прокатилось над их головами.

— Гром! — крикнул Ведун. — Этот звук называется громом! А вспышка — не иначе как молния!

Небо вновь озарилось белым, ослепив Крушилу. На сей раз вспышка была ближе, и почти одновременно с ней раздался разрывающий барабанные перепонки удар.

— Что будем делать? — прокричала Красавица.

— Молнии не причинят нам вреда! — прокричал в ответ Ведун. — Магия нас защитит!

— Что может причинить нам вред? — спросил Лучник. — Ведь это всего-навсего свет и звук!

— Нет, — покачал головой Ведун, — это нечто большее. Вспышка — лишь следствие. Следствие проявления какой-то силы — реальной мощи, способной валить деревья, устраивать пожары и убивать людей. Я, правда, не совсем понимаю, как…

Небо полыхнуло снова, вновь прогремел гром, и все Избранные на миг ослепли и оглохли.

Прежде чем к Крушиле вернулось зрение, он ощутил какой-то запах — странный, незнакомый. А затем ему в ноздри ударил запах жареного мяса.

Раздался крик Ясновидицы. Говорунья что-то залопотала, а Вожак принялся отдавать распоряжения. Все трое, стоя на коленях в глубокой грязи, склонились над лежащей под дождем фигурой. Фигура слегка дымилась.

— Проводница, — сказал Ведун. — Молния ударила в нее. — И он двинулся на помощь. Крушила, Лучник и Красавица пошли следом за ним.

С первого взгляда был видно, что помочь ничем нельзя. Крушила посмотрел и сразу отвернулся, сладковатый запах горелой человеческой плоти вызвал у него тошноту.

Он уже видел усеянный человеческими костями Каменистый Склон, крошечный детский череп в руках Ясновидицы, сожженные дома и все то, что осталось от обыденной жизни обитателей поселения, и вот теперь ему довелось познать новый ужас. Женщина, которую он знал и которая была ему симпатична, погибла на его глазах. Магический огонь с неба поджарил ее, как какого-нибудь поросенка. Ради чего, спрашивается? Неужели Лорд-Чародей не понимает, что после этого решимость Избранных только усилится?

Когда он выпрямился, с полей его шляпы хлынула вода. Струи воды текли и по его лицу. Крушила не знал, есть ли в этих струях и его слезы.

— Она умерла мгновенно, — сказал Вожак.

— От удара молнии может остановиться сердце, — сказал Ведун, — или мозг превратиться в пудинг. Возможно, она умерла еще до того, как тело коснулось земли.

Ясновидица судорожно вздохнула.

— Весьма утешительно, Всезнайка! — бросил Лучник.

Крушила не знал, что сказать. Необычный запах самой молнии, отвратительный дух жареного мяса, вид почерневшего, дымящегося лица останутся в его памяти на всю жизнь.

— Никаких проводников! — решительно заявила Красавица. — Теперь мы должны передвигаться самостоятельно.

— Ты права, — согласился Вожак.

Крушила сглотнул слюну и с трудом выговорил:

— Как вы считаете, он сделал это сознательно? Неужели правитель может направлять молнии с такой точностью?

— Да, — сразу ответил Ведун.

— Теперь вы все это видели, — продолжил Крушила. — Лорд-Чародей на ваших глазах убил ни в чем не повинную женщину.

— Думаю, что все мы видели более чем достаточно, — сказал Вожак. — Пошли, до наступления темноты нам надо найти убежище.

— Неужели мы бросим ее здесь? — спросил потрясенный его словами Лучник.

— Мы не можем терять время, — ответил Вожак. — Особенно в такую бурю. Мы скажем о ней жителям Речного Устья.

Снова сверкнула молния, и сразу за громовым ударом раздался треск дерева.

— Держитесь подальше от деревьев! — крикнул Вожак. — Ведун говорит, что молния может сломать дерево. Это значит, что он способен обрушить на нас ствол. Всем оставаться на открытом месте!

— Там, где льет сильнее всего, — заметил Лучник.

— Именно.

— Знаешь, мне давно хочется прикончить Лорда-Чародея, но теперь, похоже, я начинаю ненавидеть его по-настоящему, — сказал Лучник.

— Не могу тебя за это осуждать, — ответил Крушила.

— Хватит болтать, — вмешалась Красавица. — Мы сможем все обсудить в Речном Устье.

И она двинулась навстречу буре, а за ней пошли остальные.

К заходу солнца (которое они не видели много часов) Избранные дошагали до поселения Речное Устье. Небо становилось все темнее, и никто не сомневался, что день близится к вечеру.

Приграничное святилище было покрыто грязью. Крушила задержался и проговорил: