– Молотова, Молотова, – забубнил парень. –Напомните, что она у нас заказывала: окна или двери?

– Так вы строительная контора, –протянула я, сразу теряя интерес к АО «Миотал». Все понятно, ремонтируя новуюквартирку, Танюша, естественно, ставила стеклопакеты и дубовые двери.

Домой я вернулась расстроенная. Время шло, а яни на миллиметр не приблизилась к желанной цели. Может, притаиться во дворе закустом и осуществлять, так сказать, наружное наблюдение за квартирой Татьяны?Ей-богу, больше в голову ничего не пришло. Оставалась лишь одна слабая надеждана три номера, по которым вчера никто не отвечал. Но уже через полчаса отпала иона. Первый принадлежал мастерской, устанавливающей стиральные машины, второй –магазину «Ткани», а по третьему бодрый голос оповестил: «Рекламное агентство«Альбатрос». Но ни на одном из предприятий не работал мужчина с красивым именемСлава.

Отбросив ненужную книжку, я принялась ходитьвзад и вперед по комнате, мучительно соображая, что же теперь делать. Все концыоборваны, наверное, все же придется идти в милицию. Представляю, как меня тамвстретят!

Вечером, подтыкая Кирюшке одеяло, я услышалаего сонный голос:

– Лампочка, музычка просила напомнить,что ты согласилась играть на концерте.

О господи, совсем забыла? Ну вот еще однатрудноразрешимая задача. Где раздобыть арфу? Купить? Она стоит бешеных денег,взять напрокат?

Провертевшись без сна в кровати, я наконецсообразила, как действовать. Моя собственная арфа, отличный инструмент,созданный трудолюбивыми немецкими мастерами, хранится, насколько я знаю, вгараже на нашей с Михаилом даче. Дом у нас зимний, с АГВ, горячей водой ителефоном, но ни я, ни супруг не являлись большими поклонниками свежеговоздуха, в Алябьево мы приезжали только летом, предпочитая проводить остальноевремя года в городе.

Как только я бросила концертировать, арфууложили, вернее, поставили в большой черный футляр и отнесли в отдельно стоящийу самого забора гараж. У домика есть чердак, где хранилась всякая ненужнаячепуха, среди нее и моя многострадальная арфа. Скорее всего она так там и стоитв ожидании хозяйки.

Значит, завтра поеду в Алябьево и залезу начердак. Если инструмент еще там, найму машину и доставлю арфу в Москву. Ну вот,одна проблема решена.

Утром я выпроводила детей и тут же машинальновыбросила в форточку ключи. Снизу незамедлительно понесся крик:

– Лампадель, кинь ключарики, на полочкезабыл!

– Уже бросила! – заорала я,выглядывая в форточку.

– А где они? – надрывалсяСережка. – Не вижу!

Минут пять он рассматривал тротуар, потомвновь задрал голову и присвистнул.

– Что такое? – спросила я,по-прежнему вися в форточке.

– Глянь на тополь! – сообщилСережка.

Я перевела взгляд на большое раскидистоедерево, растущее прямо возле окна, и ахнула. Связка ключей, поблескиваяоранжевым брелком сигнализации, мирно покачивалась на верхушке.

Следующие полчаса мы безрезультатно пыталисьсбить связку. Сначала кидали в нее камнями и даже иногда попадали, потом тряслимногострадальное дерево, затем Сережка открыл, несмотря на мои негодующиекрики, заклеенное на зиму окно и попытался дотянуться до ключей шваброй. Врезультате он чуть не выпал наружу.

Мы с Юлей едва успели ухватить его за джинсы.

– Хватит, – заявила девушка, –не собираюсь из-за каких-то ключей преждевременно становиться вдовой!

Я была с ней совершенно солидарна.

– Что делать? – метался Сережка покухне. – В полдень встречаюсь с заказчиком в Капотне!

– Езжай на метро, – предложила я.

– Так оно туда не ходит, – всплеснулруками парень, – а автобус там появляется когда захочет, без всякогорасписания. Катастрофа, меня начальник убьет, ремней из спины нарежет, а иззубов сделает ожерелье и повесит на шею.

– По-моему, ты слегкапреувеличиваешь, – улыбнулась я.

– Нужно позвонить в Службуспасения, – сказал Кирюшка, – они кошек стаскивают, им наши ключарикидостать – тьфу.

– Почему ты не поехал в школу натроллейбусе? – запоздало возмутился старший брат.

– Ну не мог же я тебя бросить вбеде, – хитро прищурился младшенький, роясь в листочках у телефона. –Нашел, звоните.

Примерно через час веселые молодые люди, одетыев красивые темно-синие комбинезоны с буквами МЧС на спине, задрав голову,рассматривали тополь. Пары минут хватило им для оценки ситуации. Бригададействовала быстро и слаженно. Из микроавтобуса достали длинную раздвижнуюлестницу, и смешливый парень примерно Сережкиного возраста, быстро-быстроперебирая руками и ногами, вмиг добрался до вершины.

– Ловко! – восхитился довольныйСережка, принимая ключи. – Ну прямо как в кино.

Наконец-то все уехали. Сначала, отчаянночертыхаясь, умчался Сережа. Кроме него, в машину влезли ворчащая Юля и крайненедовольный Кирюшка.

– Ну зачем к третьему уроку идти? –ныл мальчик. – Ерунда получается, просто дрянь собачья. Ну что я скажу,где с утра был?

– А как ты объяснишь завтра, где сегоднявремя провел? – поинтересовалась я.

– Записку напишешь классной.

– Какую?

– Да любую. Мол, извините, ходили кстоматологу, а он принимает только с утра, у нас все так делают!

– Сейчас напишу, – обрадоваласья, – еще лучше будет, просто идеальный ученик: и к врачу сходил, и наоставшиеся уроки явился.

Кирюшка прикусил язык, но было поздно.Вооруженный листочком с незатейливым «алиби», он молча пошел к лифту, сопя отвозмущения. Такие звуки издает Муля, когда я отнимаю у нее нечто крайнежеланное – щетку для одежды или Сережкины носки.

Потом умелась Виктория. До этого она долгообзванивала все московские салоны, выискивая самый-самый. Наконец выбор пал напарикмахерскую «Велла».

– В конце концов, гадкая краска былапроизведена их фирмой, – причитала гостья, тщательно пряча прядкилягушачьего цвета под платок. – Еще подумаю, следует ли оплачивать ихуслуги, во всяком случае, добьюсь значительной скидки!

Грозно сдвинув брови, она двинулась к двери.

«Спаси господи салон «Велла» от разрушений, аего служащих от мучительной смерти под обломками здания», – подумала я икинулась собираться.