– Может, мы с вами? – Мужчина явно боялся отказа. – Мы очень устали бродить по лесам.

– Увы, нельзя, – огорчил я его. – Но в принципе нет никаких проблем с тем, чтобы найти себе кров, в нашем лагере вам будут рады, поверьте. Дорогу объясним, а как дойдете, так скажете Ювелиру (это такой серьезный мужчина с во-о-он таким же ружьем), что вас послал Сват, пройдете процедуру идентификации – и все.

– Да как до него дойти? – жалобно пробормотала женщина. – Мы же пробовали…

– Не так пробовали, – ответил Голд. – Забирайте левее, сильно левее, километров на десять, потом идите прямо. Рано или поздно выйдете к реке, а оттуда идите спиной к лесу. Так до нашей крепости и дойдете.

– А у меня вот что есть. – Мою штанину подергали, и я увидел серьезные серые глаза очаровательного светлоголового мальчугана. В руках он держал Свод. – У тебя такой есть?

– Ну, как не быть, – хмыкнул я.

– Хочешь его посмотреть? – заулыбался мальчик Сережа и протянул мне свой Свод. – А то им до него дела нет, все бегают, бегают…

«Дают – бери», – рассудил я и стал богаче на какой-то малоформатный листок.

– Ну все, надеюсь увидеться уже там, на нашей базе. – Я протянул мужчине руку и потрепал мальчишку по вихрастой макушке. – Идите осторожно, не шумите. Да и на равнине не расслабляйтесь, там всякое бывает. С оглядкой двигайтесь, с опаской. Да, Сережка, постой.

Мальчик остановился и доверчиво посмотрел на меня.

– Ты вот так, запросто, всем свою книжку не предлагай, – опустился я на корточки напротив ребенка. – Не надо. Люди – они разные бывают.

– Ладно, – покладисто согласился мальчик. – А там, куда мы идем, тоже только взрослые есть?

– Нет, там еще есть Аллочка, – засмеялся я. – Она чуть постарше тебя, но поверь – ненамного.

Мальчик заулыбался и протянул мне руку.

– Я тебя ждать буду, – доверчиво пообещал мне он.

И проводить бы их, но как? Жалко будет, если сгинут. Вот конкретно этого пацана жалко будет в первую очередь.

– Ювелиру скажите, что у нас пока все нормально, – попросила у семьи Настя, после, подпрыгнув, из узла у Азиза на спине добыла пару рыбин и отдала их женщине.

Было видно, что мужчина, чье имя я так и не узнал, предпочел бы пойти с нами, но боялся нас об этом просить. А может, стеснялся, поди знай.

– И ведь сколько народа так мыкается и гибнет, – печально отметил кто-то из наших. – На равнине-то собираем кое-как, а в лесах…

– Кто может выжить – выживет, – категорично заявил Голд. – Выживаемость не профессия и не куча навыков, это вторично. Выживаемость – состояние души.

Последнее высказывание моего советника было достаточно спорным, но дискуссии я развернуться не дал, еще только этого не хватало. Мы пересчитались, встали прежним порядком и двинулись дальше, в глубь леса.

Возможно, я оказался прав, никаких лесных жителей за следующие три часа дороги нам не встретилось, ну если не считать каких-то жуков, вроде наших короедов, которых углядел все тот же Владек.

– Ах, бардзо наживка, – причмокивал он, вертя в пальцах небольшого жучка, который отчаянно сучил лапками, пытаясь сбежать от поляка. – Таких бы мне туда, на пляж…

– У тебя идея фикс с твоей рыбалкой и наживкой, – брезгливо сказала Милена, которая шла прямиком за ним. – Фу, гадость какая, выброси.

– Понимала бы чего! – невозмутимо ответил ей Владек, безбожно коверкая русские слова. – На такого жука можно хорошую рыбу взять, не то что на рачье мясо.

Милена не стала ему возражать, похоже было на то, что она просто отчаянно боялась жуткого насекомого.

Начинало темнеть. Солнце еще не село, но лес есть лес, и ночь здесь наступает немного раньше.

Мы уже прошли несколько полянок, подходящих для ночевки, уж не знаю, почему Голд их миновал. Может, хотел максимально использовать световой день для перехода, может, те не отвечали его эстетическому восприятию.

– Надо бы уже… того… – пробурчал Эдик, в очередной раз спотыкаясь. – Скоро лбами деревья пересчитывать начнем.

И словно в ответ на его слова отряд остановился.

– Болото, – донеслось до меня. – Пришли.

На карте никакого болота не было, это я помнил точно. Впрочем, той карте лет немало, вполне вероятно, что оно появилось гораздо позже. В любом случае – сюрприз неприятный.

Я подошел к Голду, тот стоял на заросшем травой бережке и без особой радости смотрел на унылый пейзаж, состоящий из ярко-зеленых кочек, кривых березок и время от времени лопающихся пузырей.

– Паршиво, – констатировал я. – Напрямки не пройдем.

– Крюк придется закладывать, – согласился со мной Голд. – И еще неизвестно – какой.

– Вода, – облегченно вздохнул один из наших товарищей и, к моему немалому удивлению, зачерпнул болотной жижи в ладонь и выпил.

– Рехнулся, что ли? – Сказать, что я был потрясен, – это ничего не сказать. – Ты что творишь?

– Ой, да ладно, – ответил мне он. – Это все виртуальность, так что… Елки-и-и!

– Чего? – немедленно подскочила к нему любознательная Настя.

– Бодрость вниз пошла, – ошарашенно сказал напившийся из болота мужчина. – И капитально, на двадцать единиц.

– Поделом, – не стал его жалеть я. – Радуйся, что еще козленочком не стал. А остальным – наука.

– Да он у нас один такой, реактивный, – хмыкнул Одессит. – Все остальные в детстве с подоконника не падали.

– Да пошел ты, – ругнулся «герой» и плюнул в болото.

– Не думаю, что вставать тут на ночевку – хорошая идея, – сказал я Голду. – Место не то. И потом, кто его знает, что в этом болоте водится.

– Никто тут не водится, – ответил мне Голд. – Мертвое место, я таких много видел. Гиблое. Но делать тут и впрямь нечего, согласен. Давай отойдем чуть назад, там была неплохая полянка. А завтра двинем в обход, что делать.

– В болотах бывает брод, – со знанием дела заявил Эдик. – Я в сериале видел.

– Брод в болоте, – вздохнул Голд. – Правда?

– Ну да. – И, судя по всему, Эдик собрался пересказать нам содержимое сериала, в котором герои так лихо форсировали трясину.

– Вот мы тебя завтра и отправим его искать, – перебил я его. – Одного.

– А чего завтра? – удивилась Настя. – Можно прямо сейчас. А утром мы по свеженайденному… кхм… броду на ту сторону болота и перейдем.

Эдик криво улыбнулся и шустро пошагал за остальными в обратном направлении, на ту полянку, про которую говорил Голд. Он явно не стремился облегчать нам жизнь.

Народ устал, это было видно. После того, как заполыхал костерок, который лихо разжег Одессит, с гордостью показав огниво (Рэнди делать наловчился, у меня и Голда были такие же, наш испанец вручил нам их перед выходом), люди перекусили сушеной рыбой и дружно начали зевать.