– Разве у него все еще доступ?

– Нет, – ответил Азазель, – потому и просит открыть.

Лицо его стало холодным и жестким, Михаил ощутил волну жара, сердце застучало чаще. Пистолет в кобуре, но это не для Сатана, теперь нужно сразу вскидывать руку к плечу и хвататься за рукоять меча.

Азазель скомандовал:

– Все к стенам! Держите его на прицеле. Убить не убьете, но чуть ослабите, тем самым у меня будет шанс. Без команды не стрелять… Все, впускаю!

С тем же застывшим лицом властно протянул в сторону середины комнаты руку с крепко сжатым кулаком, резко растопырил пальцы.

Михаил вздрогнул, в центре комнаты возникла узкая, словно прорезанная бритвой, щель в пространстве. С той стороны мелькнула ужасающая тьма Безмирья, пахнуло резким холодом.

Он с дрожью увидел, как с той стороны в щель вдвинулась ладонь, пальцы ухватились за край.

Михаил чувствовал, с каким усилием тот, кто пытается войти, раздвигает края пространственной трещины. Резкий холод пробрал до костей, в щели появилось плечо, а затем и голова Сатана.

Он сразу окинул их острым взглядом, моментально схватывая, кто где стоит и что у них в руках. Михаил задержал дыхание, когда Сатан с усилием протиснулся на эту сторону.

Края щели за его спиной тут же сомкнулись. На миг в воздухе, не касаясь потолка и пола, возникла бугристая полоска, словно шрам от длинной раны, и тут же все исчезло.

Сатан, не сходя с места, проговорил неприятным голосом:

– Азазель, у тебя преданные соратники. Знают, что могу их… но готовы в бой, давая тебе шанс.

Азазель поинтересовался:

– Что-то случилось?

Сатан сказал мирным голосом:

– Может быть, сядем?.. Мы не соратники, знаем, но и не враги. Хоть и противники… в некоторых случаях.

Михаил перехватил взгляд Азазеля, дескать, оставайтесь на местах и будьте наготове.

– Садись, – ответил Азазель настороженно, – где желаешь. Мне казалось, ты давно перестал считаться с правилами вежливости. Как и вообще… с правилами.

Сатан кивнул, но шагнул не к столу на кухне, где столешница заставлена блюдами с остатками еды, а отошел в сторону гостиной, где и опустился в ближайшее кресло.

Держится, как заметил Михаил ревниво, все равно по-хозяйски, властелин преисподней всегда полон величия и гордыни, хотя только что испрашивал разрешения войти в жилище Азазеля.

– Ты прав, – ответил Сатан несколько запоздало, – но с равными себе соблюдаю.

Азазель с таким же хозяйским видом подошел и сел напротив, взгляд его оставался острым и проницательным.

– И часто с ними общаешься?

Сатан поморщился.

– Как ты любишь неприятные вопросы! Знаешь хорошо, мы почти не общаемся даже с соратниками. Особенно с кем вместе потерпели поражение от верноподданной сволочи во главе с тем идиотом Михаилом-архангелом.

Азазель кивнул.

– Да-да, а с низшими теряешь хорошие манеры. Я вижу, что-то хочешь сказать, но не решаешься. На тебя непохоже. Что случилось такое… особенное?

Михаил бросил взгляд на Бианакита и Обизат, стоят так, чтобы броситься на Сатана с разных сторон, но чтобы и Михаилу дать возможность нанести смертоносный удар.

Сатан тоже мазнул по ним цепким взглядом, чуть ухмыльнулся.

– Преданы тебе, еще не знают, что их тоже предашь… А ты не знаешь, что случилось? Делаешь вид, что, как всегда, ни при чем?

Азазель широко улыбнулся:

– Посмотрим. Я заинтригован. Может, и признаюсь, если что-то сногсшибательное. Люблю приписывать себе чужие победы!.. Давай, говори. Давно тебя таким не видел. Прям сгораю от нетерпения. Погоди, налью вина. Ради такого случая не поскуплюсь, хотя я вообще-то жадный, что у протестантов считается добродетелью.

Сатан чуть наклонился вперед, всматриваясь в его лицо и стараясь уловить малейшие изменения.

– Налей, не откажусь. Значит, не догадываешься?.. А что такой хитрый?

– Я всегда хитрый, – напомнил Азазель. – Но заинтригован. Тебя непросто поставить в позу пьющего оленя. Или римлянина, завязывающего сандалии. Так в чем дело, мой древний враг?

Он повел дланью, на столешнице ликующе заблистали радостные блики на выпуклых боках фужеров с ярко-красным вином. Сатан взял ближайший, Михаилу почудилось, что сделал только для того, чтобы снизить накал враждебности.

– Неделю тому, – сказал он размеренным голосом, не спуская взгляда с лица Азазеля, – неделю тому убит Танпэсиэль, один из сыновей Велиала…

– Соболезную, – сказал Азазель равнодушным голосом, – и что? Убит и убит. Не он первый. Вот Авеля убили, шум еще какой был! До сих пор на Земле помнят. И когда Ламех убил Каина, тоже не забывают. Хотя помнят уже не все.

Сатан проговорил с едким сарказмом:

– Смотри, даже глазом не моргнул. Хорошо держишься! Ладно, а днем спустя был убит Молиэль, сын Вельзевула.

– Здорово, – ответил Азазель так же равнодушно. – Красиво убит?.. Или что-то особенное?

– Нет, – ответил Сатан. – Ничего. В твоей обычной манере, в спину. Но прошел еще день, и убили Фаттануха, сына Теумиэля.

– Хорошее начало, – одобрил Азазель. – Кто там следующий? Какие-то разборки между кланами?

Сатан откинулся на спинку кресла, глаза потускнели.

– Вряд ли разборки, похоже на личное. Скажи честно, кого из них убил ты?.. Или всех троих?