Диер с усилием приподнял голову и, увидев нас с Ники, с облегчением улыбнулся и откинулся назад на подушку, но после, нахмурившись, уставился на Реджину.

— Алая дама? — неуверенно прошептал он.

— Почему он меня видит? — удивленно спросила она.

— Так бывает, когда человек на волосок от смерти, — пояснил Коста, и поправил перекосившиеся очки, устроив их на носу Диера ровнее. — Ты только не волнуйся. Она вроде нормальная.

— Она спасла нашего сына, — сердито напомнила я, до глубины души уязвленная такой обыденной характеристикой.

Однако Реджина вовсе не обиделась. Она присела рядом с Диером, разглядывая кулон на его груди. Протянув руку, осторожно коснулась камня кончиками пальцев, но ничего не произошло.

— Как ты вышла из дома, Реджина? — повторила я свой вопрос.

— Я не знаю, — ответила она. — Честно.

— Реджина Доксвелл, — церемонно произнес Диер. — Рад знакомству. Смею заметить, что вы сполна заслуживаете всех те цветистые комплименты, что я прочел в письмах Лувия Заккари Кристиана эль Брао.

— Не слишком-то культурно читать чужие письма, но спасибо, — фыркнула она.

— Мой хозяин попросил найти все письма для алой дамы, — извиняясь, пояснил Диер, и я заметила, что его голос стал звучать куда увереннее. — Я думал — вдруг в письмах важная информация. Но они и правда носили исключительно личный характер. Впрочем… Где она? — воскликнул он. — Где алая дама? Почему я ее не вижу?

Он приподнялся на локтях, но Коста заставил старика лечь на подушку.

— Потому что тебе стало лучше, — с облегчением пояснил он. — Но кулон не снимай, ладно? Хотя бы до утра.

— Кулон, — задумчиво протянул Диер и сжал камень. — Но погодите! В одном из писем твой предок пишет, что он точь-в-точь в оттенок глаз его… эмм… Реджины.  Сравнивает их то с изумрудами, то с волшебными лесными озерами. А у алой дамы глаза черные. Я ведь не ошибся? Что-то не сходится!

Коста достал из кармана брюк несколько смятых писем и бросил их к ногам Реджины.

— Только они нам теперь не нужны, — сказал он. — Раз уж мы и так узнали, где прячется источник проклятия алой дамы.

— Что мы узнали? — нетерпеливо воскликнула я, и Ники недовольно заерзал у меня на руках. — Где он прячется? — прошептала я.

— В ней самой, — ответил Коста. — Реджина, ты прокляла себя сама. Ты сама держишь себя на поводке, привязав к черному дому. А в критический момент позволила себе ослабить цепь и выбралась наружу. Ты помнишь, за что ты так себя ненавидишь?

Реджина повернулась ко мне, и я впервые увидела, как она плачет.

— Я помню, — сказала она. — Теперь я помню все.

Поднявшись с пола, Реджина осмотрела алый подол своего платья, точно увидев впервые, поднесла к лицу руку, на которой не было обручального кольца.

— Я прожила такую долгую жизнь, но для посмертия выбрала именно этот день, — произнесла она. — Я сняла кольцо Доксвелла, надела платье, которое так любил мой Кис-Кис, хотела уйти к нему…

Ее голос сорвался, она прижала руки к плоскому животу, и я все поняла без слов.

— Я ждала от него ребенка, — едва слышно выдохнула Реджина.

Она вихрем пронеслась по комнате и опустилась рядом со мной на шкуру. Слезы, текущие из черных глаз Реджины, помутнели, оставляя на золотистой коже грязные дорожки.

— Всю оставшуюся жизнь я представляла, каким бы он был, мой маленький эль Брао, — прошептала она, глядя на спящего Ники. — Мне снилась девочка с серыми глазами Кристиана и с темными локонами, как у меня, а иногда — зеленоглазый малыш. Наше маленькое чудо. Обычная женщина может зачать от эльена только по большой обоюдной любви.

Слезы хлынули из ее глаз быстрее, стали совсем густыми, черными.

— Но у меня уже был ребенок, — задумчиво сказала Реджина. — Мальчик. Не такой милый как Ники, и уж точно не такой сообразительный, но я любила его. Гарибальд сказал, что если я уйду, то никогда больше не увижу своего сына.

— Прости себя, — попросила я, глотая слезы. — Так сложилась твоя жизнь. Пришлось выбирать.

— Я сделала неправильный выбор, — жестко сказала она, мотнув головой. — Пусть я решила остаться с мужем, но я не должна была пить то зелье.

— Если бы у тебя родился эльен…

— Да, Доксвелл скорее всего убил бы и ребенка, и меня… Но я могла как-то все устроить! Сейчас я помню всю свою отвратительно долгую жизнь, Элис, и не было дня, когда бы я не сожалела! Часть меня — лучшая часть — умерла в тот самый день.

Слезы остановились, и я с ужасом увидела, как они втягиваются назад, в глаза.

— Ты искупила содеянное, Реджина! — воскликнула я. — Ты спасла Ники, дважды! Он бы не родился, если бы не ты! Он бы погиб сегодня, если бы не ты!

— Или я потерял бы сегодня и жизнь, и душу, — продолжил Коста. — Как ни крути, алая дама спасла одного из эль Брао. Жизнь за жизнь.

— Что там происходит? — капризно поинтересовалась Мадлен.

— Мы прощаемся с алой дамой, — пояснил Коста.

Грязные слезы вновь потекли из глаз подруги, и я наконец-то увидела их настоящий цвет — прозрачно-зеленый, как вода в лесном озере.

— Она обрела покой? — вновь встряла Мадлен. — Я лично считаю, что алая дама — очень вредное привидение. Но если есть шанс, что она навеки исчезнет, то я все ей прощаю.

— Ты такая добрая, моя рыбка, — промурлыкал капитан.

Они уселись прямо на полу — плечом к плечу, и Мадлен вовсе не смущала такая близость капитана.

— Реджина Доксвелл, — произнес Коста. — Я перед вами в неоплатном долгу. Позвольте вам помочь.

— Сама справлюсь, — тряхнула головой Реджина.

Она поднялась, и теплый свет окутал ее с головы до ног.

— Я ее вижу! — взвизгнула Мадлен. — О, какая по-деревенски смуглая кожа. Неужели в те времена это считалось красивым?

— Алая дама, — капитан вскочил на ноги. — Значит, вот кто помог мне завязать! Признателен, весьма.

Реджина кивнула, принимая благодарность.

— Наверное, мы могли бы стать