Сбором вещей бы точно не обошлось.

— Вот именно. Давай, с работы ее встреть. Эва говорила, она вчера тачку в ремонт загнала.

— А мне даже не написала… — теряя последнюю энергию, качаю неверяще головой.

— Взбодрись, — бьёт по плечу. — Размазня. Накосячил — исправляй.

Смотрю на часы.

Теперь у нее график плавает, и не знаю во сколько забирать. А звонить не хочется, хочется сюрприз. Ладно, подожду.

Потискав на прощание племяшей, обуваюсь.

— Дядя Иван… — виснут они. — А к собачкам можно?

У нас рядом с базой маленький хоспис для служебных собак, вышедших на пенсию, или не восстановившихся после ранений. Не всех удается пристроить. Вот, детей туда катаем, собакам нужно общение, а не только уход.

— Завтра поедем.

Заберу их на день, пусть Андрюха с Варей вдвоем побудут.

Перед тем как проехать пост во двор управления, вывешиваю на лобовуху пропуск. Паркуюсь на внутренней стоянке.

Слушаю музыку, жду жену.

Помню, как тут голову на неё сворачивал… Моя Лара Крофт.

С первого взгляда влип!

Улыбаюсь, вспоминая ощущения, когда была ещё не моя. И в груди колотится и горит. Словно и не было этих лет вместе.

Чувствуя лёгкое возбуждение, дёргаю вниз ворот.

Не отмораживайся, пожалуйста, у меня уже крыша едет… — у меня с ней вдруг стало много внутренних диалогов, когда нормальные закончились.

Яра выходит где-то через час. Волосы распущены. А она их только дома распускает. Для меня…

Это дёргает, почему-то. Зачем распустила?

Останавливается на крыльце с кем-то из коллег. Короткий разговор… Ветер развевает темную копну.

Проходит мимо меня. Бросая взгляд на стоянку, слепо смотрит.

Машину свою по привычке ищет?

Вздрогнув, поворачивается к воротам. Вырубив музыку, опускаю вниз стекло, чтобы окликнуть ее. И одновременно набираю.

Только не успеваю. Между нами встаёт черный лексус премиум класса. Тонированный темнее, чем положено.

— Диляра… Садись. Подброшу.

Голос того майора. Скрипучий и надменный.

— Спасибо, товарищ майор. Но я…

— Как хочешь, — не дослушав.

Плавно трогается с места, отъезжая к воротам.

Мы встречаемся взглядами. Я слышу, как звонит ее телефон. Скидываю вызов. Поднимаю стекло.

Молча садится ко мне в машину.

Тишина звенит от напряжения между нами.

Смотрю на ее профиль.

Решительно разворачивается ко мне.

От ее взгляда ловлю спазм в груди. И мне кажется, мы сейчас полетим в пропасть. Она скажет, что…

— Вань… — неожиданно мягко.

Сжав моё лицо ладонями, подаётся вперёд и прижимается губами к скуле.

В порыве, сметаю все вокруг, обхватывая ее за талию и впечатывая в себя. Куда-то летит мой стакан из под кофе, ее сумка, телефоны…

Чувственные губы гладят моё лицо. Очень нежно. Так это все проникновенно, что даже больно.

Мы целуемся, едва касаясь губами, с трепетом и закрыв глаза, как подростки. Хотя, нет… Подростки так не умеют. Я не знаю, откуда вообще берется этот трепет…

Нас обрывает стук в окно.

Вздрогнув, застываем и шокированно смотрим друг другу в глаза.

Бля… Мы же вообще у управления, под камерами безопасников.

— Зольниковы! — повторяется стук.

Дядька!

Опускаю стекло.

— Вы чо?! — шипит на нас, вытаскивая изо рта сигарету. — Нашли место! Негде вам что ли?..

— Ой…

Щеки сводит от попытки не лыбиться.

— Извините, товарищ полковник.

— Марш отсюда…

Глава 9 — Рабство

Вызов от полковника Зольникова. Крыша наша и главный карательный орган. По совместительству муж сестры, моей близняшки.

— Зольникова, — отвечаю официально.

Потому что звонит он мне на рабочий номер.

— Зольникова… — недовольно. — Какого лешего?.. Крышу решила сменить?

— Извини, Виктор. Я…

Дура.

— Дура… Я там власти не имею.

А где ты власть имеешь, ты меня настрого брать запретил!

— Без меня решила плыть?

— Ну вот так вышло, — тру висок.

Виктор никогда не нежничает. Режет жёстко. Но всегда по делу.

— Тонуть будешь, Ивана мне не смей топить! — рассерженно.

Скидывает вызов.

Дура… Дура! Дура.

Дура, что из под крыши высунулась. Это бесспорно. Но с другой стороны, может и повезло. Кто знает, в чьих руках бы сейчас эти дела наших девочек вторую жизнь обрели.

С дерьмовым предчувствием, долистываю до конца дело Муратова. Это дело бывшего хозяина Насти… Жены Сергея, старшего брата Ивана.

Этот экшен я хорошо помню. Я в нем участвовала. Хотя в деле лично не фигурирую.

Анастасия Барковская… ныне — Зольникова. Ой, смертей-то сколько на бедную Настю нашу навешали. Как черная вдова в деле числится.

Настя тоже несколько лет была пленницей.

Маньяки долбанные, шлюх им мало! Девочек хороших подавай.

И Настин, и Варин маньяки, с повреждённым мозгом, отдыхают от жизни в одном и том же специализированном заведении. Оба мудака чудом выжили.

— Ознакомилась? — заходит Мансуров.

— Ознакомилась… А Вы, товарищ майор, наверное, третье дело принесли? — сжимаю зубы.

Третье дело — это сестры моей Эвы. Она тоже хорошая девочка. И на нее тоже упырь нашелся!

А я вот — девочка плохая… Упырям невкусная.

— Ты наивно полагаешь, что их всего три? — сухо улыбается Алишер.

— В чем цель?

— Видишь ли, я не приемлю никаких форм сотрудничества с персоналом. Только тотальное осмысленное рабство. Люблю, знаешь ли, когда каждую мою мысль услужливо улавливают до того, как озвучу. И если брошу мячик, его несут обратно в зубах и хвостом виляют.

— Боюсь, это не моя история. Не сработаемся.

— Думаешь? — опасно прищуривается.

— Да и к тому же, какое мне дело до преступников в погонах, что в этих делах фигурируют?

— А дело у нас другое, Диляра. У нас в московском отделении безопасности, орудует банда, семейный подряд. Три брата в разных должностях, дядька их — полковник, жёны… Одна переводчица с доступом, вторая в звании, на данный момент в оперативном отделе. Красивая, зараза… — оскаливается, заправляя мне прядь волос за ухо.

Отстраняюсь.

Сволочь…

Делаю глубокий вдох.

— И банда эта, используя служебное положение, такие дела крутит… — цокает он. — Представляешь, из стволов вещдоковских расстреляли подозреваемых. Некто Иван Зольников.

— Доказательства?

— В квартире где проводился расстрел нашли его ДНК.

— Это не доказательство.

— Но я открою дело, заберу на допрос, вколю ему химию, и он даст мне показания. А дальше весь подряд прикрутим. В общем, на пожизненное всем при желании натянуть можно.

Сглатываю ком в горле.

— И что ради ублюдков каких-то, — хлопаю папками об стол. — Топить своих за превышение?

— Это служба безопасности. Здесь своих нет. Каждый сам по себе. Так вот… Как ты думаешь — висяк это или можно реально эту банду закрепить?

С горящим лицом сжимаю лист бумаги, лежащий под рукой.

— Вот ты, Диляра, подумай… — медленно обходит мой стол. — Над этим вопросом.

Встаёт за спиной.

— Зачем это Вам?

— Ты знаешь, кто такие высокофункциональные