произойдёт именно так. Думала ли, что первый свой опыт получит в грязном вагончике возле рынка, на замызганном диване и отдаст самое сокровенное непонятно кому? Такого она даже не могла себе представить. Но произошло именно так.

Ещё когда Гришка работал у них в кондитерской, Лена представляла как однажды ночью он постучит в её дверь и… Или она спустится в его чуланчик. Она даже не стыдилась уже этих своих мыслей, потому что чувствовала себя настолько желающей этого, что просто не могла дождаться когда же это произойдёт.

Но только каждый раз, когда она делала хоть один шаг в темноту из своей спальни, почти сразу возвращалась назад. Она понимала в чём разница если спустится она или в том, если постучит он. Заставляла себя ждать. Но Гришка не приходил и она, в конце концов осознала, что он просто не хочет. А если так, то и она не должна делать шагов навстречу. Так и жила.

И вот теперь, такое. Что должна была думать она после это необычного начала нового мироощущения. Что ей мерзко, неприятно и отвратительно? Странно, но ничего такого она даже и близко не ощущала. В те несколько мгновений, что она провела на кровати, прошла в своём сознании от одной точки — неприятия, до другой — в которой, чувство похожее на облегчение и принятие чего-то нового перекрыло всё остальное.

Лена снова как будто прочувствовала каждый момент, каждое движение его и своё. Неожиданно и несмело поняла, что возможно ей даже понравилось. Она не ощутила ни злости, ни ярости, ничего того что вроде бы должна была ощутить. Отчего так? Только открывшееся вдруг любопытство и желание испытать что-то похожее вновь.

Когда она спустилась в зал мама пристально глянула, но видно ничего подозрительного не увидала и спросила:

— Что это ты разбегалась?

— Да в уборную сильно хотелось, — усмехнулась Лена и почувствовала, как легко далась эта маленькая ложь.

Глава 5

Первые несколько дней после своего не слишком джентльменского поступка Мишка всё ждал, что Лена придёт и очень скоро. Но к его большому удивлению она не приходила, а он совершенно искренне не понимал почему. Ещё ни одна девчонка не отказывалась от него так просто. Они терзали его днём и ночью со своей навязчивой любовью, которую он вовсе не хотел. И вот теперь, когда он неустанно кого-то ждёт, этот человек идти к нему совсем не торопится.

— Петька, — позвал Михаил щуплого подростка, что всегда был рядом, вроде как в услужении.

— Чего? — прищурил один глаз Петька.

— Давай сюда.

Тот подошел:

— Ну?

— Помнишь деваху?

— Рыжую что ли?

— Откуда знаешь?

— Знаю, — нагловато усмехнулся Петька, — ну и чего?

— Пойдёшь к ней.

— Как скажешь.

Черкнул Мишка пару строк на обрывке грязной бумаги и Петьке отдал. Тот побежал вприпрыжку и вскоре скрылся за поворотом следующего вагончика.

Вечерело. Уже все пацаны сдали дневную выручку и разбрелись по своим углам, а Петька всё не возвращался. Мишка обеспокоенно всматривался в сумрачную дорожку, но пацана всё не было видно.

— Ждёшь кого-то? — услыхал со стороны.

Обернулся, там на окраине земельной борозды дымил Гришка.

— Да Петька что-то долго шастает. Все уже по койкам.

— Никуда не денется. Шустрый он, ежели чего — не поймают.

Михаил подошел к Гришке и тоже закурил.

— Слушай, я тебя всё спросить хотел, помнишь ты работал в кондитерской, а мы тебя сюда притянули?

— Ну?

— Что-то ты быстро оттуда ушел даже не стал цепляться. А ведь работа там нормальная. Неужто так испугался, что и вправду прибьём?

Гришка усмехнулся:

— Да нет. Я не потому.

— А что?

— Да так обстоятельства понимаешь, сложились. Девчонка, влюбилась в меня по уши.

Мишка насторожился:

— И чё?

— Да не могу я так, понимаешь. Вроде как получится, на деньги позарился.

— Так ты, поэтому ушел?

— Да поэтому.

Задумался Мишка и хотел уже спросить, а сам Гришка что чувствует, как из-за поворота показался Петька. Идёт весёлый такой, насвистывает.

Мишка к нему:

— Ты где гад, пропадаешь?

Тот Мишку увидал и вроде как, что-то вспомнил:

— Так я по делам, вот яблок нарвал, — и он вывалил на траву кучу яблок.

— Вот дурак, я тебя за чем посылал?

— Да не боись передал я твою записку, — Петька увидел Гришку и притих.

— И что? — допытывался Мишка.

— Да ничего, порвала и мне на голову кинула, — почти шепотом сказал Петька и глянул из-за плеча на Гришку, не подслушивает ли.

— Вот гадюка, — разозлился Мишка, — ну ничего, она ещё вспомнит меня. Ещё попросится.

Глава 6

Окно Лены как раз над козырьком. Если забраться по решетке, что для плюща прикреплена с каждой стороны крыльца и немного подтянуться, можно оказаться как раз напротив этого окна. Порой Лена мечтала, чтобы кто-то очень влюблённый, пробрался к ней в спальню именно этим путём. Но время шло, а никто не появлялся за окном, к большому разочарованию девушки.

Но вот, в одну из многочисленных одиноких ночей это всё же произошло.

Как всегда, перед сном Лена читала книгу о любви. В тот момент когда абажур лампы создал пространство из которого не слишком хотелось выбираться, девушка услышала тихий стук в окно. Сначала испугалась, прикрыла голову одеялом. Но любопытство, ох уж это любопытство, подстегнуло. Щёлкнула выключателем лампы, и комната погрузилась во тьму. И тогда Лена рассмотрела того, кто стоял за окном. Это был — он, смуглый парень с рынка. Мишка.

В первый момент Лена подумала, не позвать ли папу или маму, но потом вдруг осмелела и подошла к окну. Движения почему-то стали уверенными и она сама не поняла, как окно отворилось и Мишка влез в комнату.

Лена в маечке и шортиках стояла перед ним и немного дрожала от страха и от осознания того, что она делает что-то не так. А он стянул с себя куртку и бросил на стул. Потом он снял футболку, Лена увидела его грудь, плечи. Она не знала, почему смотрит и молчит. Только понимала, каждое его движение ей нужно. Эти действия приближают таинственное и желанное состояние и она сама этого хочет.

— Ты дрожишь? — он обнял её и прижал к себе.

— Я боюсь, — сказала она и вдохнула его запах.

Прижалась лицом к его груди и не могла шелохнуться. Страшно. Впервые так. Ведь то, что было в вагончике теперь не считается. Есть только то, что сейчас. Он потянул её майку и отбросил, а она от испуга прикрыла ладонями грудь.

— Не бойся, — прошептал