Дальше Лена провалилась во что-то волшебное. Состояние которое больше не пугало и не заставляло дрожать. Она чувствовала и наслаждалась и руки её не такие, как раньше, а более смелые и взгляд её уже не боялся встретиться с его взглядом. Теперь было всё равно кто он, откуда пришел и что может с ней сделать. Она чувствовала его власть над собой и совсем не хотела уходить из-под этой власти.

В эту ночь, мир в котором жила Лена Солнцева перевернулся окончательно и бесповоротно.

Глава 7

— Мама, — Миша тронул за плечо мать.

Женщина громко всхрапнула и повернулась. В мутном взгляде пустота и непонимание.

— На работу?! — она тревожно дернулась.

— Это я Михаил — твой сын, — он понял, она не узнала.

— А, щас, щас, — она заёрзала на кровати и опустила голову на подушку, — слышь будь человеком, дай поспать.

Прошло уже пара лет, когда в последний раз он приезжал сюда. Ничего собственно не изменилось. Пустой двор, худой, ласковый Шарик. То там, то тут кучи барахла, какие-то жестянки. Видно собирают, чтобы потом снести в металлолом. Всё как всегда. Ничего не изменилось.

Всякий раз когда он едет сюда думает, что приедет, а там мама, — полная, добрая и по-своему красивая. Такой он помнил её много лет назад, когда самому ему пять или шесть исполнилось. А потом всё изменилось. Отца в очередной раз выгнали с работы и он плюнул на всё с высокой горы. И покатилось.

Теперь дети по интернатам. Мишка даже не знал кто где. Искать тоже не пытался. Ну что он может дать брату и сестре. Да ничего, такую же жизнь какой сам живёт. По рынку промышлять воровством да обманом. Он слишком хорошо понимал, то что делает он сам и хотел, чтобы никто из них не стал таким. Пусть лучше учатся там, в интернате, может хоть что-то у них получится. Лишь бы не так как у него. Что толку, что сбегал он, что толку, в той свободе если остался никем. Нет ничего. Ни образования, ни семьи. Ничего.

Может быть потом, когда подрастут они и станут уважаемыми людьми, встретятся все вместе. Может быть….

— Мама, это я Михаил, — повторил он.

— А, — подняла она голову и даже привстала.

Лицо её опухшее, в глубоких морщинах. Глаза не в состоянии открыться. Одежда — засаленный в цветочках халат. Истерзанное ватное одеяло прикрывает ноги. Она поёжилась, улыбнулась:

— Мишка, ты приехал? А я вот видишь больная чуть-чуть, — она засмеялась и тёмные дыры меж зубов открылись от этого смеха. — А? А где ты? Где ты был паразит? Не пишешь, не приезжаешь. Совсем мать забыл.

Она не вставала, а только облокотилась на подушку. Мишка сел рядом на табурет и с трудом понимал, что эта женщина и есть его мать. Та, которая родила и дала ему жизнь. Он ехал сюда и собирался всё простить и помочь, что-то сделать во дворе, в доме. Дать денег и купить что-то из бытовой техники. Но когда зашел в дом он понял, ничто не поможет.

— Мама, я приехал на несколько дней. Может что по хозяйству помогу.

— О-о-о, а у нас что хозяйство? — она засмеялась.

И ему стало страшно. Этот дом, эти тёмные стены как могила для этой женщины. Словно гроб, в котором заживо умирает его мать. И тут ничего нет, потому что ей не нужно ничего.

— А деньжат мамочке подкинешь? — хитро посмотрела она.

Было совершенно ясно, только лишь деньги и выпивка здесь требуются. Только это.

— А отец скоро придёт. С Иванычем пошли на речку, порыбачить. Сейчас вернуться так я рыбки пожарю, ты побудь маленько. А я пока посплю. Веришь сынок, так устала. Ещё часик, можно?

И она снова опустила голову на подушку и почти в ту же секунду по комнате разнёсся её храп.

Во дворе Мишка долго стоял на одном месте. Он угрюмо смотрел на разбросанные доски и тряпки, потрепал за холку Шарика, что дружелюбно топтался рядом.

Что собственно собирался Мишка здесь делать. Гостить? Помогать по хозяйству, которого нет и не будет. Что?

К вечеру мать проспалась, вернулся с рыбалки сильно пьяный отец. И на весь двор понеслась брань матерная. Ничего не изменилось. Да видно не изменится уже никогда.

Часть 3

Глава 1

Тайные их встречи словно наполнены опьяняющим дурманом. В одночасье жизнь Лены из скучной трясины превратилась в свободный океан. А чувства — волны, что выплёскивала она каждый раз при встрече с Мишкой. Она делала это совершенно не имея власти над собой. Бросала к его ногам свою нежность и жажду любви. Отныне только он казался самым лучшим человеком на свете, самым желанным и родным.

Всё что она могла понимать это бесконечная потребность быть с ним. Лена совершенно не задумывалась, кто он откуда пришел, куда поёдёт потом. Это не важно. Главное каждую ночь она ждёт, когда он тихо стукнет в окно и она бросится открывать ему ставню.

И снова утонет в безумном водовороте любви. Он несёт словно бескрайний поток. Он прост и понятен. Нет ничего, что может его остановить. Ничего, что помешает слиться в это любовной стихии. Так день за днём, ночь за ночью новое, счастливое время потекло для Лены Солнцевой бурной рекой.

С родителями она общалась так, словно они лучшие люди на земле. Они переглядывались, а мама присматривалась, но Лена улыбалась и пела. Песни её как мелодии счастья разливались по залу кондитерской.

— Что это ты такая весёлая сегодня? — спрашивала мама.

— Настроение хорошее.

— Может, ты влюбилась, так могла бы и познакомить.

— Мама!

— Ну что мама? Пора бы уже и посерьёзнее быть, не девочка маленькая. Что я не понимаю что ли?

— Не волнуйся, как только — так сразу, — загадочно улыбалась Лена, оставляя маму в любопытном ожидании.

Отец тоже улыбался, глядя на дочь.

— Я смотрю веселишься? Кто он рассказывай.

— Ты его не знаешь.

— Ну так познакомь.

— Обязательно познакомлю. Не волнуйся.

Так за разговорами время проходило, но ни кто из родителей пока так и не разгадал эту загадку.

Из кондитерской Солнцевых Гриша уходил с большой неохотой. Обстоятельства окружили со всех сторон так, что невозможно двинуться, нужно просто уходить.

Тут тебе и внезапно проснувшаяся любовь Лены и неожиданное предложение её отца, и конечно угрозы Корякина, которые тоже сыграли роль. Что оставалось Гришке, не станет же он пользоваться любовью Лены