Получилось красиво. Так на Теллуре появилась новая достопримечательность. Во время прошлой волны Трансляции посещаемость гайки достигла максимума. А потом случилось несчастье. Вернее, никто так и не понял, что собственно произошло. Просто двое туристов исчезли бесследно… Зашли внутрь гайки и словно испарились. Сами ходы прямые, как ножки фотомодели, центральный колодец закрыт мощной решеткой – заблудиться невозможно. Специальная группа экспертов исследовала каждый сантиметр внутренней поверхности стен. Никаких зацепок не нашли. Люди сгинули в никуда.

Экскурсии немедленно прекратили, каменюку обвешали предупреждающими табличками и новыми датчиками. Но это ни к чему не привело. Камень лежал смирно и за прошедшие с тех пор десять лет никаких сюрпризов больше не выдал, но и тайн своих тоже не рассказал.

Тем не менее приближаться к нему частным лицам официально было запрещено и по сей день.

И вот новое известие – оказывается, кое-кто с Хорка все-таки договорился с местными властями об открытии экскурсий, правда для несколько специфического контингента туристов…

Напрашивался очевидный вывод – потенциально опасную зону решили изучать с помощью тех, кто ни на что пожаловаться уже не может. Но зачем их прогоняют через артефакт толпами, как на конвейере? Надеются, что эффект исчезновения повторится? А может следящая аппаратура зафиксировала что-то новое?! Какое-нибудь излучение или биологически активную среду? Нет, с биологией – это вряд ли. Если бы арестанты подхватывали там какую-то заразную болезнь, то кто бы их потом пустил обратно в поселок!

Вадим выключил компьютер, перебрался в спальню, разделся и упал на кровать. Сон не шел. Раздираемый загадками мозг не желал отпускать тонкую нить реальности. Ему хотелось немедленных и решительных действий. Вадим долго вздыхал и ворочался, неосознанно подгоняя тягучее ночное время, а потом вдруг обнаружил, что за окном уже давно разгулялось солнечное утро, но вставать совершенно не хочется.

Из болезненно-дремотного состояния его вывела Глен. Она успела привести себя в порядок и теперь вовсе не походила на злобную убийцу с Хорка, приговоренную к смерти.

Глен сказала, что завтрак разогрет, и упорхнула, не дожидаясь ответа. Вадим отогнал последний кошмар, сполз с кровати и лишь тогда окончательно проснулся.

Наскоро умывшись, Краснов вышел в кухню. Глен сидела, задумчиво потягивая сок. Они сдержанно поприветствовали друг друга. Вадим тоже присел за стол и начал механически жевать вчерашние бутерброды, запивая их горячим чаем.

Едва уловимое напряжение, возникающее между малознакомыми людьми, вынужденными к совместному приему пищи, росло с каждой минутой. Вечерняя романтика растаяла и утекла мутной водичкой, обнажив частокол проблем двух в сущности чужих людей. Детское общение двадцатилетней давности – не в счет.

– Что собираешься делать? – небрежно поинтересовался Вадим.

– Хочу дождаться окончания Трансляции, а потом сдаться властям, – медленно сказала Глен. – Как, думаешь, они со мной поступят?

– Не знаю, – пожал плечами Вадим, – о таких прецедентах я не слышал.

– Лишь бы на Хорк не выслали!

– Ну, через пару недель сделать это будет весьма проблематично. Главное – раньше не попасться…

– Ты мне поможешь? – спросила Глен, не поднимая глаз.

– Чем?

– Не выгоняй меня…

Вадим, думая о своем, тяжело вздохнул.

Глен поджала губы. Они побелели.

– Никто тебя не выгоняет, – спохватился Краснов. – Просто я тоже попал в интересное положение…

– Финансовые проблемы?

– С чего ты взяла?

– Мне показалось, что ты приехал по каким-то коммерческим делам. Там на Станции ты был с мужчиной, это твой компаньон?

– Нет. Это репортер Майкл Роуз.

– Тогда понятно… – протянула Глен.

– Что понятно?

– Я все думала – если ты меня не узнал, то зачем подошел и предложил помощь? Теперь ясно. Наверняка тебя этот Роуз попросил. Уж больно ловко он отвлек охранника.

– Да, от тебя ничего не скроешь, – грустно усмехнулся Вадим. – Роуз и впрямь был озабочен вашим появлением на Теллуре.

– А где он сейчас?

– Майкл?

Глен кивнула.

– Майкл повел себя странно, – посуровел Краснов. Он вытащил из заднего кармана оставленную Роузом записку и передал ее Глен. Та прочла и сразу же вернула мятый клочок бумажки Вадиму.

– Это все?

– Все. Больше никаких вестей.

– С ним что-то случилось, – уверенно сказала Глен. – Может быть, он докопался до истины…

– И что?

– И его заставили замолчать!

Вадим скептически поморщился.

– Боюсь, истина сия того не стоит, и Майкл, убедившись в этом, с горя надрался в ближайшем кабаке. Чутье подсказывает мне, что он склонен к злоупотреблению алкоголем.

– Больше оно тебе ничего не подсказывает? – мрачно спросила Глен.

Хороший вопрос! Актуальный! Краснова аж передернуло, словно от острой зубной боли. Он навалился грудью на стол, его губы, застыв неприлично близко от лица сидевшей напротив девушки, прошептали:

– А у тебя как с чутьем?

Она испуганно отстранилась.

– Ты можешь предсказывать будущее? – выпрямившись, уточнил свой вопрос Вадим.

– Не-е-ет… – растерянно ответила Глен.

– Конечно, – досадливо мотнул головой Краснов. – Ты хоть и родилась здесь, но была, видимо, еще слишком мала…

– Так вот зачем ты сюда приехал. Возжелал проверить свои способности?

– Нет. Мои способности, как я и предполагал, весьма скромны… Угадай, что мне тут напророчили?

– Смерть, – коротко бросила Глен.

– И ты туда же… – вытаращил глаза Вадим. – Неужели я так плохо выгляжу?

– Выглядишь ты средне, но изрядно рефлексируешь. Успокойся, любое предсказание – это лишь наиболее вероятный вариант развития событий. Обмануть судьбу можно. Поверь мне! Кажется, я только позавчера это проделала…

– Ты ее не обманула. Ты ее поимела. Потому что знала, какую гадость она тебе готовит. А я ничего толком не знаю! Я, видите ли, уже давно ходячий труп, к тому же опасный для окружающих!

– Чтобы обмануть судьбу, ты должен сделать что-то такое, чего никогда не сделал бы ранее…

– Угу, – буркнул Вадим, – например, повеситься. То-то судьба удивится!

– Свести счеты с жизнью всегда успеешь, а до того неплохо бы оттянуться по полной…

– Это только в кино человек, узнавший о неминуемой гибели, спокойно просаживает оставшиеся часы в борделях, – возразил Краснов. – На самом деле перед лицом смерти ничего не хочется… все зря. Хотя есть у меня одна мысль…

– Да и я не про бордели думала. Вечно вы мужики все опошлите, – заметила Глен. – Что за мысль-то?

Вадим надул щеки, посидел так секунд пять, потом, резко выдохнув, бодро сказал:

– Почему бы не посетить этот злополучный артефакт? Вдруг там действительно творится нечто противозаконное. Надо же все-таки выяснить, куда пропал Майкл и зачем преступников с Хорка водят на странные экскурсии… В здравом уме мне такое никогда бы в голову не пришло! Составишь компанию?

– Есть подозрение, – медленно сказала Глен, – что обратись я к тутошней гадалке, и она непременно скажет мне, что я тоже больше не жилец. Ведь мы вместе почему-то выжили на том транспортнике. Пора платить по счетам! Собственно меня и так собирались ни за что лишить жизни на Хорке, поэтому терять особо нечего…

– Чего ж ты там натворила?

– Долгая и печальная история, расскажу как-нибудь в другой раз, – вяло отмахнулась Глен. – Или ты меня боишься?

– Нет, просто любопытно, – чуть слукавил Вадим. Глен он и в самом деле не боялся. Он лишь пытался выяснить, на что способен человек, с которым предстоит ввязаться в сомнительное предприятие.

Неожиданный мощный стук вновь заставил Краснова вздрогнуть. Он никак не мог привыкнуть к местной моде на дверные колотушки. Вадим скользнул к окну и, слегка приоткрыв занавеску, обнаружил возле входной двери двоих мужчин, один из которых был в форме сотрудника Департамента Безопасности…

8

– Стражи порядка, – ответил Вадим на вопросительный взгляд Глен. – Интересно, что им нужно?

– Это за мной, – помрачнела девушка.

– Не паникуй, если бы тебя засекли, то явились бы уже ночью.

– Они не хотели обламывать тебе кайф…

– Ты о чем?

– О мужской солидарности, – меланхолично пояснила Глен.

– Ирония – это прекрасно, – сосредоточенно сказал Вадим, – особенно для потенциальной смертницы, однако не стоит мучить ожиданием представителей закона. Сиди тихо. Думаю, все обойдется.

Быстро миновав широкий холл и изобразив на лице заспанное удивление,