— Именно так. И я советую тебе только потому, что это будет попытка сорвать покров с полезной нам тайны. Это то, что я всецело поддерживаю и поощряю, как ты уже мог заметить.

— Я не нуждаюсь в одобрении глюка в моей голове, — огрызнулся я. — Тем более — в его поощрении.

— Не надо себе льстить и думать, будто ты знаешь, в чем ты нуждаешься или нет. Я никогда не советую ничего бесплатно, но будем считать, что последний мой совет ты невольно уже оплатил.

— Великолепно. Надеюсь, теперь мой баланс на нуле — и ты заткнешься, — проворчал я.

Уж не знаю, почему, но поучительный тон Шута выводил меня из себя. Теперь, когда он уже не указывал мне на проколы, которые я за собой ощущал, впечатление от потустороннего голоса стало совсем иным. На миг, во мне даже поднялся порыв поступить ему наперекор, но я себя пересилил.

Честно выждал пару минут, и приблизился к девушке со спины.

— Белка, — медленно и осторожно начал я, чтобы её не спугнуть. — Извини, если я где-то задал бестактный вопрос, но у меня вся голова состоит сейчас только из них — вопросов. Что мы здесь делаем? Как мы здесь оказались? Скажи, пожалуйста.

Девушка с красными растрёпанными волосами на голове при моих словах сперва напряглась. Невольно я обратил внимание на то, что красные капли крови, которые некогда покрывали её одежду, уже куда-то пропали с поверхности серой ткани.

«Мистика» — устало подумал я. Пока я говорил, напряжение с плеч девушки куда-то ушло.

— Я... понимаю, — осторожно ответила Белка, оборачиваясь ко мне. Её глаза цвета морской волны сочувственно скользнули по моему лицу. — Ты же ничего не помнишь.

— Да. Ты что-нибудь мне расскажешь?

— Конечно, — произнесла девушка, и вдруг встряхнула волосами. — На самом деле... хорошо, что ты мне напомнил.

— Что?

— Мы пришли сюда, чтобы найти Пыль, — сказала мне Белка, пристально глядя в мои глаза. Я встретил её взгляд немного растерянно, ведь теперь у меня было чувство, будто ей впервые стало что-то от меня нужно. Нужно настолько, что она подскочила на месте, и принялась расхаживать из стороны в сторону, под моим удивленным взглядом.

— Что такое — Пыль? — спросил я.

— Пыль — это... — девушка закусила губу, и вновь встряхнула волосами. — Ну, я не знаю, как это тебе объяснить. Вроде бы, раньше именно её пихали в Извлекатель эссенции вместо людей. Когда-то её было здесь очень много. Первые люди в ней буквально купались.

— Извлекатель!? — я почувствовал, как от её слов у меня полезли брови на лоб.

«Извлекатель эссенции, куда пихают людей» — это звучало ещё почище новостей о таинственных монстрах, мимо которых нам предстояло как-то прокрасться. Даже само звучание этого слова предполагало, что после «извлечения» человек жив уже не останется.

— Ну да. Пыль-то кончается, а люди — нет? — неуверенно заговорила Белка. Моя вспышка, кажется, застала её немного врасплох — девушка вскинула тонкие чёрные брови, и начала немного испуганно следить за моим лицом, словно и впрямь она была — белка, маленький зверёк на опушке.

Именно в этот миг, я услышал в своей голове медленные аплодисменты. Шут, как мне показалось, испытывал удовольствие в той же мере, в которой я испытывал сейчас ужас — от понимания, с чем столкнулся.

— Морлоки так и говорят, что должен сводиться баланс, — запнулась Белка на последнем слове. — Короче, надо чтобы у женщин было много детей. И эссенции надо потреблять на протяжении жизни меньше, чем её производится. Они внимательно за этим следят.

Я медленно закрыл глаза. Необязательно было обладать воображением, чтобы понимать под этим всю подоплеку. «Извлечение» и само-то по себе предполагало, что из людей извлекают полезный ресурс, чтобы его потребить. Ясно даже теперь, откуда взялись эти «морлоки». В книгах Уэллса они разводили, как скот, касту людей, которых употребляли в пищу. И хотя местные морлоки их, может быть, и не ели — но они пихали их в Извлекатель, и тоже разводили, судя по словам Белки. Принципиальной разницы пока я не разглядел.

«Похоже, я и правда попал в Ад» — подытожил я мысленно, желая не открывать больше глаз. Мне снова стало казаться, что все, что меня окружает — есть сон. Дикий, чудовищный сон, из которого мне так и хочется скорее проснуться.

— А как же тогда викинги делали свои налеты, Антон? — вкрадчиво спросил Шут. — Что это, ежели не обмен? Испокон веков считалось выгодным разменять человеческую жизнь на добычу. Всегда люди так делали — и не жаловались, что из набега не все возвращаются. Лишь бы обменный курс был приятным. А ты развел тут уже — «Ад, Ад!». Тьфу.

— В общем! — шумно кашлянула девушка, обнаружив, что я отвлекся. Когда я открыл глаза, она уже продолжала. — Мы сюда пришли, чтобы найти Пыль, и нашли. Она, говорят, меняет живых существ. На тебя тоже должно было подействовать как-то. И подействовало, как я вижу!

Я вздрогнул, встретившись взглядом с ней. Её бирюзовые глаза разглядывали меня с вниманием, как у ветеринара в адрес представителя краснокнижного, вымирающего подвида. Но ещё более неприятное ощущение промелькнуло у меня в голове уже после того, как я вспомнил...

Золотой песок, застывший у меня на губах — но не сухой или хрустящий на зубах, как пустынный песок, а какой-то другой — будто живой. Как будто живое существо забилось мне в рот и принялось ползти в глотку, ведомое своим интересом. Как сахар, что проникает в кровь и растворяется в ней, с каждым прикосновением Пыли внутри меня. Последний удар сердца, прежде чем оно замирает в страхе, всего лишь для того, чтобы заработать мгновением позже.

— А что же случилось? Что поменялось!? — Шут зачастил в моей голове, но это был лишь глумеж. Я и без него понимал, что поменялось после прикосновения Пыли.

Я появился