они были слишком велики для цилиндрической тюрьмы. Но вот крохотный перстень кастет. Миг и он вспыхнул на моем пальце, разрушив оковы и подпалив мне кожу, пришлось тут же менять его конфигурацию, но через когда я выпрямился с огненным мечом в руках вокруг меня уже полыхало настоящее море, в центре которого спокойно, с нескрываемым интересом стоял император.

— Неплохо, чужак. Будь тебе на самом деле семнадцать я бы сказал, что ты гений. — усмехнулся Борис. — А так, кто его знает с какими сведениями ты пришел. Включая духовные практики. Но это не отменяет главного. Держи язык за зубами. Иначе навредишь не только себе, но и всем вокруг.

Миг, и пламя окрашивается в синий цвет, затем его языки вздымаются к самому потолку и начинают оседать крупными снежинками, быстро превращающимися в град, а затем и в бьющие по голове небольшие камушки. Еще миг, и наваждение исчезает вместе со всеми конструктами, и только валяющиеся на полу небольшие градины и песок напоминают о том, что все это вполне реально.

— Все стихии. — проговорил я. — Значит можно освоить их все.

— Ты даже не представляешь всех возможностей, одаренных в этом мире. — усмехнулся император. — Даже не представляешь. Как и опасности что они несут. Так что да, кое в чем я согласен даже с Асклепием — контроль нужен. И ты мне поможешь его установить. А в награду я подарю тебе возможность продолжать жить этой иллюзией, в которой ты вечный цесаревич, пользующийся всеми благами и привилегиями.

С этими словами император развернулся и вышел, оставив меня размышлять в гордом одиночестве. Что такого он не мог и не хотел мне рассказать, что угрожало самому моему существованию. Чем я мог таким разразится? Сказать, что он сбежал и присоединился к… Тесле? И что в этом такого опасного?

В любом случае, сегодняшний разговор оказался крайне информативен. Даже если не брать в расчет призрачную угрозу, я усидел что можно владеть сразу всеми стихиями, а главное — понял, что пока, при нормальном поведении, мне ничего не грозит. Возможно, я даже стану регентом при своих несовершеннолетних детях.

Или кем-то большим, чем даже император, уж слишком расплывчатые были у Бориса формулировки.

Глава 4

Утро начинается… не знаю у кого как, у меня оно просто стало плавным продолжением ночи. Прямо из зала совещаний я отправился в строящийся палаточный городок, благо пальцы восстановились, и начал лечить людей, пока мои помощники высаживались на другой стороне Петрограда и добирались до места.

Первые группы прибыли на рассвете, благо весна уже потихоньку входила в свои права и несмотря на пасмурное небо солнце всходило довольно рано. Я как раз заканчивал стабилизацию офицеров генштаба и проверил как себя чувствует Морозов и компания. Удивительно, но восстановления контуров меридианов хватило чтобы разложение и искажение остановились.

— Доброе утро, рыцари. — усмехнулся я, глядя на мрачные ряды своей первой роты и пятьдесят лучших. — Сегодня у нас начинается погружение в удивительный внутренний мир человека. Раньше вы в него лазили только своими немытыми руками, клинками и пулями, а сегодня придется освоить более тонкие материи.

— Те, кого я готовил для проверок и использование истинного зрения — два шага вперед. Стройтесь слева. — приказал я, махнув рукой в условном направлении. — Остальные, слушай мою команду. Медитация восстановления, вторая базовая форма, концентрация на ладонях. Ваша задача — сосредоточить всю энергию в основании правой ладони, в то время как левой вы поддерживаете круговорот. Задача понятна?

— Так точно. — ответили почти сто человек, только недавно дошедших до духовных техник воплощения. При этом проходившие мимо офицеры и солдаты смотрели на нас как на дебилов. Впрочем, никого это особенно не напрягало.

— Приступайте, через пять минут проверю. — сказал я, и дождавшись пока народ рассядется под наспех натянутыми навесами подошел к своим первым соученикам. — Теперь вы, дамы и господа. Ваша задача куда сложнее. Первое — вам придется одновременно держать истинное зрение и вливать энергию в указанною мной точку. Всем активировать третий глаз, сейчас я продемонстрирую что именно нужно делать. И раз. И два. И три. Все увидели? Ещё раз…

Как это обычно в таких ситуациях и бывает — ну тупые. Раз объяснил — не понимают. Два раза объяснил — не понимают. Третий раз объяснил, сам всё понял — а они все равно не понимают! К счастью, на пятый ни у кого вопросов не осталось, и проверяя их состояние я был вынужден признать, что да, работает. Понятно, что с первого раза ничего толком не выйдет, но от них многое и не требуется.

— Делимся на десятки. Первый десяток обрабатывает пациентов по моей схеме, остальные отдыхают. Смена после каждого пациента. — сказал я еще более хмурым чем час назад соратникам. — Выкладываетесь, и сразу на восстановление. Вторая и пятая формы. Всё ясно?

— Да, магистр. — ответил предельно серьезный Таран, и остальные закивали. Пока отрабатывали нужные движения и поддержку, условные новички вошли в темп, а в лагере начала выстраиваться очередь на лечение.

— Вторая группа, работаете так же, как и первая, положили руки куда я показал, выложились — пошли отдыхать. Деять работают, остальные отдыхают, смена после каждого пациента. Не перенапрягаться иначе сделаете только хуже. Но и не лениться, это вам такая тренировка и проверка в одном флаконе. Начинаем!

Действовали мы по простой схеме. Я восстанавливал малый и большой контуры обращения праны в теле, замыкал их, так чтобы они своей работой гасили чужеродные вибрации и помехи диссонанса на организм и передавал одному из старших учеников. Они вливали в меридианы энергию через пересечение круговоротов, наполняя их. Последние ученики за счет резонанса со своим круговоротом, некоторое время стабилизировали течение правны в пациентах, а затем все шли отдыхать.

В начале мы обрабатывали самых тяжелых и одновременно самых высокопоставленных офицеров, и по лицам моих товарищей было понятно, что они находятся в шоке от происходящего. В иной ситуации они никогда бы даже не смогли приблизится к великим князьям, а тут буквально положили на них свои руки. Был правда и еще один фактор удивления — состояние пациентов.

Диссонанс застал их на разном расстоянии от эпицентра, и если те кто был за границей Варшавы почти не пострадали, и у них были лишь незначительные отклонения не выраженные физически, то вот основной контингент войск, вместе с генеральным штабом и военной полицией занимавшейся работой на местах — были в ужасном состоянии. Спасать некоторых из них — все равно что обрекать на медленную и мучительную смерть.

— Этого сразу на поддержку. — сказал я, после быстрого осмотра. Можно было попытаться спасти человека, возможно внешне он еще даже выглядел нормально, но вот от его печени почти ничего не осталось, а сердце начало расслаиваться, едва выдерживая давление крови. Можно было провозится пол дня с ним, или спасти несколько сотен других пациентов. Жестоко, но иногда спасти всех не получается.

— Этого тоже на поддержку, выживет. На осмотр через два месяца. — на скорую руку поправив почти целый контур приказал я. Один из везунчиков, офицеров находившихся во время теракта с передовым отрядом на границе с Германией. Их почти не задело, хотя там был риск вооруженного столкновения с армией священной римской империи.

Незаметно для меня, но не для моих пальцев, солнце проползло по небосклону и начало постепенно снижаться. Пришлось делать перерыв, когда я понял, что не могу выправить меридианы пациента из-за того, что у меня самого произошла разбалансировка и пальцы уже не слушаются.

— Полчаса перерыв, у меня. Остальные продолжают работать. — сказал я, встряхивая кисти. Взяв трясущимися руками поднесенную мне кружку с горячим чаем, я тихонько отхлебнул и посмотрел на поднесшего её офицера. — Сколько мы обработали?

— Семьсот, ваше высочество. — спокойно ответил мужчина в погонах полковника. И я было обрадовался внушительной цифре, но потом увидел его кислую мину.

— Сколько осталось? — на всякий случай спросил я.

— Двадцать восемь тысяч. — поджав губы ответил военный и я чуть не взвыл от этой новости. Как-то я забыл, что на одном только линкоре может быть до семи тысяч человек, включая пару сотен одаренных. А тут еще крейсера, с экипажем до трех тысяч, фрегаты и корветы… почти весь северный флот. — Всех легкораненых приказали отправлять на передовую, для создания оперативного резерва. В противном случае их было бы семьдесят тысяч человек.

— Красота то какая. — вздохнул я, прикрыв